Читать «Том 6. Произведения 1914-1916» онлайн - страница 17
Александр Иванович Куприн
— Манечка, душечка, миленькая, — говорит умильно Паша, дотрогиваясь до Маниной руки, — погадай мне, золотая моя деточка.
— Ну-у, — надувает Маня губы, точно ребенок. — Поигра-аем еще.
— Манечка, хорошенькая, пригоженькая, золотцо мое, родная, дорогая…
Маня уступает и раскладывает колоду у себя на коленях. Червонный дом выходит, небольшой денежный интерес и свидание в пиковом доме при большой компании с трефовым королем.
Паша всплескивает радостно руками:
— Ах, это мой Леванчик! Ну да, он обещал сегодня прийти. Конечно, Леванчик.
— Это твой грузин?
— Да, да, мой грузинчик. Ох, какой он приятный. Так бы никогда его от себя не отпустила. Знаешь, он мне в последний раз что сказал? «Если ты будешь еще жить в публичном доме, то я сделаю и тэбэ смэрть и сэбэ сделаю смэрть». И так глазами на меня сверкнул.
Женя, которая остановилась вблизи, прислушивается к ее словам и спрашивает высокомерно:
— Это кто это так сказал?
— А мой грузинчик Леван. И тебе смерть, и мне смерть.
— Дура. Ничего он не грузинчик, а просто армяшка. Сумасшедшая ты дура.
— Ан нет, грузин. И довольно странно с твоей стороны…
— Говорю тебе — армяшка. Мне лучше знать. Дура!
— Чего же ты ругаешься, Женя? Я же тебя первая не ругала.
— Еще бы ты первая стала ругаться. Дура! Не все тебе равно, кто он такой? Влюблена ты в него, что ли?
— Ну и влюблена!
— Ну и дура. А в этого, с кокардой, в кривого, тоже влюблена?
— Так что же? Я его очень уважаю. Он очень солидный.
— И в Кольку-бухгалтера? И в подрядчика? И в Антошку-картошку? И в актера толстого? У-у, бесстыдница! — вдруг вскрикивает Женя. — Не могу видеть тебя без омерзения. Сука ты! Будь я на твоем месте такая разнесчастная, я бы лучше руки на себя наложила, удавилась бы на шнурке от корсета. Гадина ты!
Паша молча опускает ресницы на глаза, налившиеся слезами. Маня пробует заступиться за нее.
— Что уж это ты так, Женечка… Зачем ты на нее так…
— Эх, все вы хороши! — резко обрывает ее Женя. — Никакого самолюбия!.. Приходит хам, покупает тебя, как кусок говядины, нанимает, как извозчика, по таксе, для любви на час, а ты и раскисла: «Ах, любовничек! Ах, неземная страсть!» Тьфу! Она гневно поворачивается к ним спиною и продолжает свою прогулку по диагонали залы, покачивая бедрами и щурясь на себя в каждое зеркало.