Читать «Индейский трон, или Крест против идола» онлайн - страница 11

– Несауа!

– Да, вождь?

– Не в службу, а в дружбу – идите пока ко мне в дом… Во-он, мимо лодок, дальше не будут объяснять – спросите, вон, у слуг…

– А…

– А я пока воздухом подышу… Вас нагоню… Скоро.

– Но…

– Я сказал – вы исполняйте!

Несауа поспешно махнул рукой своим парням. Ушли… Ага, вот спросили дорогу у лодочника. Тот показал… Вот так! Кто хочешь – приходи, что хочешь – бери, никто не запрещает, наоборот, все с удовольствием покажут, где тут квартира, где деньги лежат.

Впрочем, пора, кажется, а то как бы за кустами не скрылись… Эй, эй, парни!

Куатемок нагнал свою стражу вовремя и следом за ней вошел в дом… Нет, сначала в обширный двор с благоухающим садом, казалось, сошедшим с каких-нибудь японских гравюр. Только что вошедшие тлашкаланцы толпились у самых ворот и смущенно таращились на деловито подметавших двор полуголых служанок. Кроме служанок, тут еще были и слуги, и еще какие-то непонятные претенциозно одетые личности – то ли жрецы, то ли воины.

О! Наконец-то все эти бездельники узрели своего господина!

И тотчас же бросились к нему, на ходу славословя:

– О свет наших очей!

– Солнценосный ягуар!

– Вечно незатухающее светило!

Так-так… Куатемок ухмыльнулся – солнценосный ягуар, значит?

– Ну что, бездельники, опухли тут без меня?

Слуги и служанки без слов бухнулись на колени. Надо сказать – почтительно, но и без особого страха. Один ушлый толстяк в длинном плаще – скорее всего, мажордом или как он тут назывался – поднялся на ноги первым:

– О, мы так рады, так рады! Кечуак сказал: охота оказалась успешной.

Кечуак? Наверное, этот тот «воин-ягуар». Главный.

– Что, Кечуак уже явился?

– Да, господин. Только что. Прикажешь уже жарить дичь для вечернего пира?

«Жарить дичь для вечернего пира» – какие замечательные слова! Нет, ну право же, замечательные.

Куатемок сейчас чувствовал себя каким-нибудь тургеневско-лесковским помещиком, этаким русским барином, вернувшимся с охоты и милостиво тискающим красивых крепостных девок. Некрасивых, впрочем, тоже… Кстати, о девках… Одна, та, что стояла у самой клумбы, выглядела очень даже ничего. Стройненькая, симпатичная… Пусть даже и с маленькой грудью… Да и худая… Да-да, худая – но это в ней и нравилось.

– Что встали? – Толстяк-мажордом обернулся на слуг. – Ведите господина в дом – переодеться к приему.

Ага… значит, тут уже обо всем знают. О том, что… ну, о приеме у царя-батюшки… сиречь – у тлатоани.

Комната как комната, вернее, небольшая зала. Полутемная, без окон – свет попадал через распахнутые двери, на которых не было никаких запоров, – с расписанными яркими и чрезвычайно красивыми картинами стенами, она, судя по этим картинам и наличию мебели – небольших деревянных стульчиков без ножек и низеньких резных столиков, – играла роль приемной. Такие стульчики, как помнил Куатемок еще из прошлой своей жизни, назывались икпалли, производились в городке Куатитлан и всегда составляли предмет хозяйской гордости и жгучей зависти соседей.