Читать «Дивисадеро» онлайн - страница 112

Теперь он в одиночку пробирался сквозь ночи то с полной, то ущербной луной и нескончаемую зиму. Огород спал под снегом, виднелись только хилая ограда и матерчатый шалаш, в котором летом хранили садовый инвентарь. Однажды, ступая по смерзшимся грядкам, Люсьен вошел в его наполненную светом пустоту. Огород был царством Арии. Спозаранку, в медленно поднимавшемся тумане она, стоя на коленях, собирала с влажной от ночного дождя земли улиток и палую листву. Казалось, она, точно неистовый верующий, провела там всю ночь, ожидая, когда рассеются тьма и белесая мгла, в которой маячила ее зеленая шаль.

После стольких лет, после всех перемен и бегств он оставался все тем же Люсьеном Сегурой. В нем было больше от прежнего мальчика, нежели от отца семейства. Вопреки всему, отеческая роль ему не годилась. И сейчас, в хлипком шалаше укрывшись от февральской метели, заносившей грядки, в которых спали, но по весне оживут луковки и семена, он понял, что изжил свою жизнь. Покинув владения Арии, он пошел к дому, оставляя одинокую строчку следов; не было даже павлинов, чьи теплые трехпалые лапы пометили бы снег зелеными проталинками.

Меж деревьев искрится озерцо. Наконец-то поймав рукав кофты, Люсьен шагает в тень дубов. Без Рафаэля жизнь кажется ненастоящей. Мальчика шибко не хватает. Они осторожно делились друг с другом. Люсьен приоткрыл почти приемышу кусочки своей жизни, а тот поведал о солнечном затмении под Плезансом, когда ветер был ужаснее тьмы. Сейчас Люсьен жаждет бури.

В юности его потрясла картина Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван». Запомнилась на всю жизнь. Старый деспот баюкает окровавленного сына, которого ненароком убил, взгляд его полыхает безумием, все вокруг окутано будущим мраком. Через неделю в другом городе новое потрясение, новый кошмар — Петр I допрашивает царевича Алексея, глаза императора горят убежденностью в вине сына.

Люсьен так и не узнает, что сталось с его детьми. Он их взлелеял или изуродовал? Девочка, онемевшая то ли от страха, то ли от собственной храбрости, в рефрижераторе пересекает Калифорнийскую долину, впитывая каждое слово доброго незнакомца. В Париже Люсетт с любовником накачиваются абсентом. Малыш Рафаэль встретит меня, женщину из Нового Света… А Куп? А Клэр? Станут ли они героями повествований об их собственной жизни в тех городах, куда их забросила судьба?

Недавно я прочла ошеломительную вещицу о безотцовщине. «И я надеюсь, что однажды в сумерках придет человек, который вдруг окажется моим отцом. В старой белой рубашке на каждый день, латаной, испачканной грязью и кровью, он появится в дверях или на тропинке из леса. Он молчит, чтобы словами ничего не нарушить, но знает то, чего не знаю я».