Читать «Хан с лицом странника» онлайн - страница 20

"Будь, что будет", — решил он и уже приготовился окликнуть их, но неожиданно шедший первым остановился и, скинув мешок на землю, опустился рядом.

— Сил моих нет тащить дальше проклятый мешок, — проговорил он и блаженно вытянул ноги, привалившись к мешку головой.

Остальные, двое, тоже побросали мешки и уселись на землю, тяжело отдуваясь и отирая рукавами пот с лица.

— Немного осталось, скоро дойдем, — выдохнул второй совсем молодой юноша, снял с головы шапку, отороченную полинявшим заячьим мехом, и пригладил взмокшие черные волосы.

— Да, если дотащу эти шишки, — откликнулся третий тоже молодой парень, еще моложе остальных, совсем безусый юнец, — я же не лошадь, чтобы на себе по болоту мешки таскать. Я — воин.

— Помолчи, Куян, наказание есть наказание. Мы бежали из боя и теперь год каждый мальчишка может помыкать нами и использовать на черной работе. Сами виноваты. — Вздохнул, прервав юношу, старший из них.

— А не ты ли первым бежал, а мы уже увязались за тобой? Не ты ли был старшим в бою, а мы, простые воины, должны были следовать за тобой? А? — самый молодой, судя по всему, был и самым острым на язык и, верно, долго копил в себе горечь против старшего.

— Помолчи, Куян, словами делу не поможешь, — лениво махнул рукой другой, отирающий пот с лица шапкой, — год придется вытерпеть, а там, глядишь, и простит хан.

— Из-за таких, как этот… — взвился юноша.

— Ах, ты, песий сын, — вскочил на ноги старший и выхватил из ножен кинжал, — сейчас я погляжу как сверкают твои пятки, а не то…

— А то, что? — спросил, поднимаясь на ноги и медленно вытягивая свой кинжал, молодой парень.

— А не то не погляжу, что у тебя пятеро старших братьев и намотаю кишки на твою глупую башку. Братья твои только спасибо мне скажут, что убил труса.

— Это я-то трус?! — крикнул юноша и прыгнул на обидчика, выставив кинжал перед собой. Но тот ловко увернулся, откинувшись корпусом назад и чуть выставив вперед правую ногу. Нападавший, запнулся, покатился по земле, выронив кинжал.

Старший тут же подобрал его и, выставив два клинка, мягко пружиня, приближался к сидевшему на земле растерявшемуся парню.

— Не хочется за тебя второй мешок тащить, а то бы оставил тебя тут навсегда и никто бы слова плохого не сказал. Труса разрешено убивать всякому.

— Сам трус! — зло выкрикнул тот и заплакал, прикрыв обеими руками голову.

— Оставь его, — крикнул так и не поднявшийся с земли второй парень, — заставь лучше мальца тащить свой мешок.

— Хорошая мысль, — отозвался тот, — так и поступим. Слышал?

Но юноша униженно рыдал, не поднимая головы, и лишь плечи вздрагивали, опускаясь к земле все ниже и ниже.

Едигир, наблюдая за всем происходящим из-за деревьев, сперва с интересом следил, чем же закончится стычка между незнакомцами. Из разговора ему стало ясно — перед ним бежавшие с поля боя воины, наказанные советом старейшин за трусость на год выполнять самую грязную и непосильную работу, которую не поручали даже женщинам. И он брезгливо поморщился, вспоминая, как сам не раз наказывал трусов. Некоторые вели себя достойно в следующих сражениях, осознав вину, но иные… иные так и не садились на боевых коней, оставаясь рабами. У них отбирали оружие, расплетали косицу воина и втыкали в левое ухо женскую серьгу. Таким не позволяли заводить себе жен — кто может родиться от труса — только трус; их не пускали к общему котлу на праздниках и они, подобно собакам, питались объедками от угощения. Даже ребенок мог обидеть такого человека, отобрав у него последнее. Да что ребенок, собаки и те понимали униженное положение трусов, и порой стая неожиданно набрасывалась на кого-нибудь из них и, если добрый человек не отгонял собак, то они загрызали свою жертву насмерть. Хоронили трусов подальше от селения в глубоком овраге. И даже родственники, родная мать, не смели прийти, чтобы пролить горестную слезу над прахом.