Читать «Путешествия за камнем» онлайн - страница 15

Мне было двенадцать лет, когда я начал записывать свои наблюдения, и, несмотря на бесхитростность и необоснованность этих записей, они сослужили мне большую службу, когда в 1903 году я писал одну из первых своих научных работ — «Минералогия окрестностей Симферополя».

Поступление в Новороссийский университет, однако, чуть было не привело к крушению моей мечты.

Не удовлетворенный лекциями по минералогии профессора Р. А. Пренделя, разочаровавшись в этой скучной описательной науке, я начал увлекаться лекциями по истории искусств, по политической экономии, которую так блестяще читал профессор Орнатский, геофизикой и особенно молекулярной физикой в прекрасном изложении приват-доцента Б. П. Вейнберга. Только позднее я понял, какое огромное впечатление, сохраняющееся на всю жизнь, производит хорошо построенный и хорошо проведенный курс университетских лекций. Нет никакого сомнения, что своим интересом к строению вещества, к проблемам молекулярной химии я обязан прежде всего Борису Петровичу Вейнбергу и профессору Петру Григорьевичу Меликошвили.

Еще с детских лет я запомнил исключительную фигуру профессора Меликошвили, одного из заслуженнейших деятелей обновленной Грузии. Когда Петр Григорьевич навещал наш дом, я забивался в уголок в столовой и слушал, конечно не понимая, его рассказы о новых течениях науки. Из его рук я получил первый рентгеновский снимок лягушки. Я жадно впитывал его объяснения о разных волнах света, звука, тепла и осторожно расспрашивал, что такое капля, все ли капли одинаковы, почему полевой шпат называется полевым и как можно осуществить мою давнишнюю мечту — достать кусочек метеорита.

И он сам принес мне его — маленький невзрачный кусочек небесного камня — гордость моей коллекции!

В университете он первый очень резко восстал против моего увлечения историей искусств, пробрал меня за то, что я запустил лекции по минералогии и особенно ботанике и по-отечески строго напомнил мне, что я не должен отходить от минералогии и от химии; для него не было границ между этими двумя науками, и он требовал от меня упорных занятий химией.

Но я не мог оторваться от затягивавших меня лекций Орнатского, революционера Орнатского, как мы говорили. Не мог отказаться от своего увлечения практическими занятиями с капиллярами у Вейнберга и, может быть, совершенно забыл бы о минералогии, если бы не резкий перелом в моей жизни — отца перевели в Москву, и я перешел в Московский университет, о котором с таким благоговением отзывался Меликошвили.

Не без страха пришел я в минералогический кабинет Московского университета. Я так волновался, что не мог говорить, а профессор, смотрящий через свои большие очки, казался мне таким строгим! Он направил меня в небольшую 12-метровую комнату — минералогическую лабораторию — к своему еще более страшному ассистенту. Мне отвели место в углу, около печки, и дали изучать кусочек минерала ярозита с острова Челекен.