Читать «Флавиан. Жизнь продолжается» онлайн - страница 104

— Господи! Иисусе Христе! Сыне Божий! Помилуй и спаси отца моего духовного, иеромонаха Флавиана! — потекла шестая сотница, наполняя слова молитвы чувством искренней любви и благодарности к дарованному Господом духовному отцу, через которого Спаситель призвал из пропасти погибели и повёл ко спасению мою захлёбывающуюся во греховной трясине душу.

— Господи! Иисусе Христе! Сыне Божий! Помилуй и спаси всех сродников моих! — седьмая сотница всколыхнула во мне духовную ответственность за «ближния рода моего», напоминая про нуждающихся в молитвенной поддержке двух тётках, дяде, двоюродных братьях и сестре, племянниках и всей моей, обычно забываемой в суете будней, родне.

— Господи! Иисусе Христе! Сыне Божий! Помилуй и спаси всех благодетелей моих! — восьмую сотницу я посвятил молитве за Семёна, Нину и их щедрых на добро сыновей, мать Евлампию, мать Серафиму, Армена, Юру, Витьку-Бухгалтера и прочих, памятуемых мною и забытых людей, чьими руками мне многократно подавал Господь неисчислимые Свои щедроты.

— Господи! Иисусе Христе! Сыне Божий! Помилуй и спаси всех ненавидящих и обижавших меня! — отозвалась болью в сердце девятая сотница. Я даже не ожидал, что когда-нибудь смогу так искренне, от всего сердца, простить всех тех, кто с раннего детства причинял мне страдания. Простить, пожалеть и испрашивать им прощения от Господа. Слава Господу за этот дивный благодатный дар!

— Господи! Иисусе Христе! Сыне Божий! Помилуй и спаси всех православных христиан! — потянулись узелки десятой сотницы, довершая полноту помянника, охватываемого моей молитвой.

Завершив эту сотню Иисусовых молитв, я ощутил некоторое утомление, причём, утомление не телесное, так как тело, несмотря на несколько часов, проведённых практически в обездвиженном состоянии, на удивление оставалось бодрым и полным сил. Утомление было, скорее, умственно-душевным, ибо именно напряжённая работа ума и сердца, укрепляемых благодатной Божественной помощью, удерживали моё внимание в неразрывном молитвенном общении с Господом во всё время прошедшего ночного бдения. Я поднял голову, открыл глаза и прислушался.

— Со страхом Божиим и верою приступите, — возгласил откуда-то со стороны алтаря диакон.

Оказывается, уже пролетели полунощница, утреня, часы и завершалась Божественная литургия. Вроде бы только чуть-чуть помолился… Только начал по-настоящему душевный разговор с Господом, только-только стал слышать Его тихий голос в моём пульсирующем молитвой сердце, с каждым ударом выталкиваемой крови повторяющем: Господи… Господи… Господи…

Тут я поймал себя на том, что, размышляя о происходящем и наблюдая, как в лучах проникающего в окна храма рассветного солнца к Святой Чаше благоговейно подходят причащающиеся монахи, я не перестаю молиться.