Читать «Лето в Сосняках» онлайн - страница 50
Анатолий Наумович Рыбаков
Ирина вздохнула:
– Тебе хорошо, ты красивая, ты свое возьмешь.
Жалуясь на судьбу, Ирина рассказала печальную историю своих неудач. Отец был причиной ее невзгод и несчастий.
– Ни один человек ко мне не заходил. «Не желаю я чужого человека в доме, не пропишу, на порог не пущу», – вот как он ставил вопрос. Могла я удержать кого?
– Что ж ты, маленькая была? Совершеннолетняя. Имела право привести кого хочешь. Тем более мужа.
– Боялась я его, немела, честное слово! Взгляд как у Николая Первого, я в кино видела, такой оловянный взгляд. Он меня ненавидел, и мать ненавидел, весь дом, всю семью.
– За что так?
– Спроси его! А ведь, когда я была маленькая, любил меня. Мать рассказывала, и я сама помню, смутно, конечно. А потом изменился. Жизнь тяжелая, отца расстреляли.
– Кого расстреляли?
– Его отца. Дедушку моего.
– Когда?
– А когда и других.
Лиля ошеломленно смотрела на нее.
– Мы и бумажку получили, его реабилитировали.
Из альбома, где лежали фотографии, Ирина достала конверт, протянула Лиле сложенную вчетверо бумажку. Такое же извещение, какое получила Лиля об отце: «За отсутствием состава преступления дело прекратить…»
– Ему было плохо. А мы при чем? – продолжала Ирина. – Мы чем виноваты? Нас за что ел? Грешно про покойника плохое говорить, но, знаешь, характер был такой, трудно передать. Что я от него вытерпела, боже мой, жизни не было, даже сейчас бьет по нервам. Поверишь – как вечер, так двери на запоры, сидим, как в домзаке, ни войти, ни выйти. Станет за занавеской и на улицу смотрит. На чердаке себе ну прямо сторожевую вышку устроил, из окошка всю улицу видно, все подходы. И никого я не могла к себе привести. Не то что мужчину – подруги и то не допускал. Ведь, кроме тебя, никто не ходил к нам. А как ты в Москву уехала, так все, никого не пускал.
– Чего же он боялся, может, деньги копил?
Ирина скосила глаза:
– Откуда им быть, деньгам? Как там ни говори, семья, дом – пай выплатили. Не в деньгах дело. Не мог страх перебороть. Как дедушку расстреляли, так он уже больше не мог страх перебороть.
– У меня тоже отца расстреляли.
– Ты девчонкой была, что ты понимала?
– Думаешь, мне от этого было легче?
– У тебя один характер, у него другой, – не стала спорить Ирина.
– Слушай, Ирина, а почему он отравился?
– Не знаю.
– Нехорошо, Ирина!
– Что такое, что ты меня стыдишь? – с беспокойством спросила Ирина. – Объясни, что случилось?
– Сама должна понимать. Миронова обвиняют.
– Ничего не знаю, ничего он не рассказывал. Только не из-за Миронова. Умер человек, и все его дела с ним умерли.
– А из-за чего? Скажи!
– Не из-за Миронова, и все. И не хочу я ничего касаться.
Лиля взяла ее за руку:
– Ирина, мы столько всего пережили, должны же мы быть людьми.
Ирина молчала, и Лиля молчала. Потом Ирина спросила:
– Что же ты от меня хочешь?
– Скажи, что знаешь.
Ирина опять помолчала, потом сказала:
– Когда судили твоего отца, он свидетелем был. Запутался.
– Он не запутался, – резко проговорила Лиля.
Ирина молчала.
– Что же ты молчишь?
– Разве я за него отвечаю?
– Я всю жизнь за отца отвечала.
Ирина посмотрела на нее исподлобья: