Читать «Салка Валка» онлайн - страница 22

— Я вовсе не говорила этого, — возразила женщина. — Но как бы ни тяжела была жизнь в маленькой деревушке, нельзя отрицать, что там, где люди преклоняют колена перед распятием Христовым, там воистину господня страна обетованная.

— Уж не значит ли это, что всякий, кто приходит со словами «господи, господи»… А зачем вы таскаете за собой эту девочку?

— Это мой ребенок, — сказала Сигурлина.

— Ну, ну, дорогая, чего вы рассердились? Садитесь сюда, на скамейку, выпейте горячего кофе.

Но как ни бедна была Сигурлина, больше терпеть она не собиралась. Внезапно былое легкомыслие взяло верх, я женщина впала в новый грех.

— Сами пейте свои помои! — выпалила она и, взяв девочку за руку, быстро направилась к двери.

Но на этот раз, когда они вновь очутились на морозе, Сигурлина ничего не сказала своей дочери. Огромная тяжесть легла ей на сердце после этого посещения.

Сколько совершаем мы грехов! Священное писание слишком многого требует от простых смертных.

Глава 5

В аптеке доктора царил неописуемый запах, тот таинственный аромат, который говорит непосвященным о существовании какого-то особого мира. И среди этого нагромождения всевозможных склянок, пробирок, бутылок, пузырьков и баночек с непонятными надписями на наклейках смутно выделялся сам доктор в белом халате, похожий на кудесника. Он развешивал на крошечных весах какой-то порошок и ссыпал его в маленькие лоскутки бумаги. Это был высокий сухопарый человек, он улыбался в рыжие усы, кланялся и смотрел из-под очков на мать и дочь с таким видом, будто хорошо знал все их тайны и хотел заверить их, что он ничего не разболтает.

— Хорошо, вполне хорошо, — сказал он, улыбаясь им весело, спокойно, любезно и таинственно.

Его вид, его поведение и все его существо как бы говорило о том, что все на свете трын-трава и суета сует. Таким сознанием проникается лишь человек, привыкший прямо смотреть в лицо самым страшным болезням и смерти. Он прекрасно знает, что, несмотря на все могущественные и таинственные средства медицины, только одно лекарство может принести облегчение… Поэтому, надо сказать, порой он относился несколько насмешливо к своему мирку, где вечная субстанция материи во имя торжества фармакологии распространяла пары из горшков. Способны ли они облегчить человеческие страдания, было весьма сомнительно.

— Стул, — сказал он, — два стула! Ну, теперь все в порядке.

Теперь действительно все было в порядке: для матери и дочери нашлось два стула.

Несколько минут прошло в молчании. Доктор продолжал развешивать порошки, он улыбался, наклонялся, закрывал глаза, открывал их вновь и делал надписи на обертках.

Кончив это занятие, он подошел к своим гостям, поклонился им, улыбнулся, пожал им руки. Глаза у него были какие-то странно скучные, сонные, как у пьяницы. Но время от времени в них проскальзывали проблески мысли, из чего можно было заключить, что все это только притворство и что из-под маски рассеянности он видит все, что ему хочется видеть, а может быть, и больше.

— Я рад, весьма рад, — сказал он. — Я надеюсь, вы надеетесь, мы надеемся. Желудок, легкие, сердце, печень. Полностью к вашим услугам.