Читать «Взрыв» онлайн - страница 32
Павел Шестаков
…Это было при Деникине. Пятеро сидели в тесной комнате. Один снял пенсне, потер пальцами переносицу.
— Итак, товарищи, считаю доказанным: Дягилев — провокатор.
Никто не возразил.
Коптила на столе керосиновая лампа, черные струйки ложились на стекло.
— Не тяни, керосин кончается, — сказал Максим.
Старший надел пенсне, взгляд его близоруких глаз окреп.
— Приведение приговора в исполнение предлагаю поручить товарищам Пряхину и Шумову… Справишься, товарищ Андрей?
— Революционный долг выполню, — выдохнул он торопливо.
…Дягилев приехал в лодке на пустынный остров, куда его вызвали якобы на конспиративную сходку. Пряхин и Андрей ждали. Шумов настаивал, чтобы Дягилеву был зачитан приговор:
— Он должен знать, что его карает рука революции, которую он предал.
— Догадается, — буркнул Максим.
Приговор не читали.
Потом, тяжело дыша, Максим привязал к ногам Дягилева заранее приготовленный камень, потянул веревку, проверяя на прочность…
— Вот и все, — сказал он, когда булькнуло под скалой из выветренного песчаника.
Андрея трясло.
На обратном пути гребли молча.
На пристани голубоглазый офицер с трехцветным корниловским шевроном на рукаве спросил у них весело:
— Что ж без рыбки, рыбаки?
Он был в благодушном настроении: генерал Май-Маевский только что взял Харьков…
— Задумался? — спросил Максим. — Вспоминаешь? Выпей лучше. Что было, быльем поросло. Двадцать лет, как я из партии вышел…
…Пряхин из партии вышел — это было как удар грома. Не согласен с новой экономической политикой.
Нэп выбил из колеи многих. Некоторые даже стрелялись. Но Пряхин?!
Максим ходил тогда в черной косоворотке с тонким кавказским пояском. Сгоряча Андрей схватил его за пояс, но тот отбросил руку:
— Чего прицепился?
— Это непоправимая ошибка, Максим. Ты ничего не понял в нэпе.
— В гимназии, как ты, не обучался. Но понял все. Не агитируй. Точка.
— Я тебе как друг…
— Буржуи недорезанные вам теперь друзья.
— Замолчи! За такие слова…
— Что? В Чека? Пролетария в Чека, а буржуя в магазин?
— Бланкист!
— Термидорианцы!…
Двадцать лет…
И снова взят Харьков…
Но кто они с Максимом? Кому из них вынесла приговор жизнь, и кто приведет его в исполнение?
А Максим, видно, тоже вспомнил, как и он, последний, давний спор.
— Я ведь прав тогда оказался. Не тем вы путем пошли. Сначала с нэпманами заигрывали, потом с Гитлером договорчик заключили. А Гитлер — это вам не коммерсант из лавочки. У тех что? Сахар-рафинад, маркизет, сукно в штуках… А тут танки, «юнкерсы», эсэс, гестапо… Не тот коленкор. Не в тот рот палец положили… Руку вам и отгрызли. Теперь до горла добираются. Как Волгу перепрыгнут, так и каюк. Ни Рузвельт, ни Черчилль не помогут. За собственную шкуру дрожат. Вот оно как повернулось. Жила-была Россия, великая держава, Россию растащили налево и направо.
— Болеешь, выходит, за Россию?
— А то как же? Как говорится, тутошний рожак. Это вы ее, матушку, в архив списали. Шире мыслили. В мировом масштабе… Интернациональном.
— А ты как мыслил?
— Да и я так. Пролетарии всех стран… А у немцев кто в армии служит? Банкиры? Навряд ли у них столько банкиров нашлось!