Читать «Иван Грозный — многоликий тиран?» онлайн - страница 257

Собрался я быстро и в Москву поскакал. Никто не пытался меня удержать, подивился я немного на это и даже пожалел, что никто поперек пути не сунулся, такое у меня настроение было, что против обыкновения моего руки чесались кого- нибудь отделать, а лучше десяток. Потом-то уж я сообразил, почему меня не удерживали, — зачем, коли у них в руках конец короткого поводка был. Они и в Ярославле меня не шибко искали, знали, что сам рано или поздно в Слободу прибреду в поисках княгинюшки.

В Москве я без задержки на митрополичий двор явился. Только на Господа уповал я, вот и решил обратиться к его первейшему слуге на земле. После Филиппа на престол первосвятительский заступил Кирилл, бывший архимандрит Троицкий, я его, конечно же, очень хорошо знал и мог говорить с ним совершенно открыто, как на исповеди. Кирилл рассказ мой выслушал, то сокрушенно руки поднимая, то скорбно головой качая, но сквозь это уловил я и некоторую радость, и слетевшее тихо с губ: «Ну теперь-то мы Ивана прищучим!»

Не могу я за эти слова ручаться, но ведь что-то же подтолкнуло меня тогда на мысли о неблагодарности людской. Почему так получается, что пригреем человека, возвысим его, а он на сторону врагов перебегает. Кирилла того же возьмем: поначалу тихо себя вел, опричнину не хулил, Ивановы подвиги благословлял, а теперь вон как заговорил. А вот обратного не случается, то есть, конечно, бывало, что людишки разные из земщины в опричнину перебегали, но они на поверку истыми злодеями оказывались, вроде Скуратова Григория Лукьяновича или Васьки Грязного. Не только благодарности в мире нет, но и справедливости!

А с другой стороны подойти: чего это я вдруг на Кирилла взъелся? Я же к нему за тем самым и пришел, чтобы Ивана, по его выражению, прищучить.

Многие мерзости в опричнине творились, но за них церковь могла Ивана лишь укорять, но не карать. Это только на первый взгляд похищение и насилие над женами и девами московскими, о котором я вам уже рассказывал, в тысячу раз весомее моего случая. Для суда церковного та история давняя — пшик, а моя — дело! Потому что княгинюшка по закону ближайшей родственницей Ивану приходится, а муж законный, то есть я, жалобу принес и насильника указал.

— Твоя правда, князь светлый, разврат в миру! Торжество похоти! — суетился вокруг меня Кирилл. — И иные сильные мира сего в том дурной пример народу являют. Мы уж и Собор Священный установили созвать, чтобы с высоты церкви нашей святой обрушиться на прелюбодеев и сластолюбцев. Тут случай вопиющий произошел, сын боярский, Иванец Васильев, обманом четвертый раз браком священным сочетался. Думаем проклясть его по нашим священным правилам и в назидание всем прочим. Так что ты с жалобой своей весьма кстати пожаловал. Против решения Собора Священного даже царь пойти не посмеет!

В этом я ни мгновения не сомневался, потому и пришел к митрополиту. Более того, думал я, что и одной угрозы достаточно будет. Как ни хотелось мне княгинюшку вызволить, но по причинам разным не хотел я дело до вселенского скандала доводить, все же пятно лишнее и на Иване, и на княгинюшкином честном имени, и на всем нашем роду. И как всегда в таких случаях происходит, вышло все наоборот: княгинюшку я не вызволил, а вот скандал вышел прегромкий.