Читать «Кубинский кризис. Хроника подводной войны» онлайн - страница 216

Согласно обычаю, все офицеры корабля выстроились в две шеренги лицом друг к другу. Почетный караул я уже распустил, но весь экипаж облепил леера на других палубах, Мы разобрались в строю, и я, как дежурный офицер, занял место рядом со старпомом на самой высокой точке выступа.

Я оглядел сдвоенную шеренгу облаченных в синее офицеров, ближе всех ко мне находились начальники служб — Билл Бангерт, Боб Бринер, Джим Бассет, Джим Айлберг, потом стояли старшие лейтенанты из младшего командного состава, самым близким к Бринеру был Фрэнк Фленеген; я переводил глаза от одного к другому и дошел до последнего энсина, им был Дэн Давидсон. Мной овладело странное чувство, но я не мог его охарактеризовать; мне просто захотелось, чтобы время застыло. Мысли вернули меня на мостик, к тем дням и ночам, которые никто не считал, к длинным и нудным вахтам, прерываемым мгновениями сушей неразберихи и ужаса при выходе на позицию, к гидролокационному контакту, пугающему виду боевых «Хеджехогов» на пусковых установках, к штормам — и к коммандеру Эду Келли, бывшему всегда рядом, суровому, улыбающемуся или брюзжащему. Я радовался, что мне не надо было ничего говорить, я боялся, что мой голос не прозвучит так, как нужно.

Память вернула меня в прошлое, к первой неделе обучения в Аннаполисе, когда я с группой из одиннадцати таких же первокурсников сидел в двенадцатиместном вельботе на самой середине реки Северн, стискивая обеими руками большое деревянное весло. Место рулевого было занято отставным петти-офицером, старым, с грубыми чертами лица, прослужившим на флоте тридцать пять с лишним лет; он травил нам байки про старый флот. Петти-офииер сказал нам, что у всех кораблей, как и у людей, есть душа и что мы всегда с особыми чувствами должны вспоминать наш первый корабль, Его слова пришли мне на ум именно в тот момент на «Блэнди».

Старпом посуровел:

— Ну-ка, выше головы, вон они идут! Морган, хватит дергаться!

Мне было видно, как Келли, взявши под руку Грейс, медленно спустился по трапу и пошел к шеренге, стоявшей в отглаженной синей форме. Он остановился, слегка замешкавшись, потом прошел к концу шеренги и начал прощаться. Он не останавливался, чтобы обменяться рукопожатием с каждым офицером; так поступают некоторые командиры, покидая свои корабли, но Келли посчитал это банальным. Он действовал напрямую, старомодным способом, и, медленно проходя мимо каждого офицера, смотрел ему в глаза, в глаза каждому из стоявших в обеих шеренгах, одному зараз. Я был потрясен увиденным, и события прошлого года стали медленно проходить передо мной.

Неожиданно кто-то пнул меня по правой ноге. Это был старпом, стоявший рядом:

— Черт подери, пусть Петит играет. Опоздал! Пусть играет сейчас! — Старина боцман должен был начать играть на дудке, как только Келли стал обходить сдвоенную шеренгу офицеров, но тот миновал уже троих или четверых, а Петит все еще стоял неподвижно на верхушке выступа рядом со мной.

— Петит, играйте! — прошептал я ему, когда кэптен немного приблизился и взглянул боцману в глаза, недоумевая, в чем же дело. Покрасневший, с дудкой во рту, он держал левую руку в положении «приветствие рукой» — единственном положении, в котором на флоте разрешалось отдавать честь левой рукой. Но его дудка молчала, и я видел, что она дрожит.