Читать «Трагедия Цусимы» онлайн - страница 82

Бывало, командир или старший офицер (не кто-нибудь) спросит знакомого, даже приятеля, из штаба:

Неизвестно, когда выходить собираемся?

— Не знаю! Право, не знаю!

А на судне вестовой в тот же день докладывает, что ему надо ехать к прачке.

Зачем?

Так что белье забрать, потому — уходим!

Куда уходим? Что ты врешь?

Никак нет! Адмиральский вестовой сказывал, приказано завтра к вечеру, чтобы все было дома…

Помню, однажды, еще за несколько лет до войны, начальник эскадры был серьезно озабочен, как бы разослать командирам предписание, которое он желал действительно сохранить в секрете.

У нас это дело отвратительно поставлено! — сердился он. — Все знают, и ведь именно те, которым не следовало бы знать!

А вы, ваше превосходительство, прикажите вовсе не ставить наверху «секретно» — никто и читать не станет… — посоветовал кто-то из присутствующих.

И удалось. Никто не поинтересовался.

Прошу извинить за это невольное отступление и возвращаюсь к моему рассказу.

В первых же числах апреля получено было официальное известие, что командующим флотом Тихого океана назначен вице-адмирал Скрыдлов. Это назначение эскадра встретила, правда, без энтузиазма, но, в общем, отнеслась к нему довольно сочувственно. Подводя итоги различным замечаниям и суждениям, можно было сказать, что настроение держалось выжидательное. Правда, он не был в числе намечавшихся кандидатов, но… «посмотрим»!..

— Макаров, если бы не задержался в Мукдене для переговоров с наместником, был бы здесь на 15-й день после назначения… — исчисляли некоторые, — значит, и этого можно ждать между 17-м и 20-м…

Однако по мере получения телеграмм о торжественных встречах и проводах, о молебствиях и напутствиях, о поднесенных образах и хоругвях, расчеты спутывались; лица все больше и больше хмурились…

К тому же, так как японцы словно сквозь землю провалились и не показывались в течение почти трех недель, эскадра замерла в бассейнах. Даже дежурство крейсеров на внешнем рейде, установленное Макаровым, было отменено.

Вообще, все макаровское пошло насмарку, и восстановились порядки, властно господствовавшие до… войны. Казалось, что флаг, развевавшийся на грот-мачте «Севастополя», обладал каким-то особенным свойством парализовать всякую инициативу, задерживать на губах всякую фразу, кроме достолюбезных — «слушаю» и «как прикажете».

«Всепреданнейшие» подняли головы и заговорили.

— Да-с! вот оно! — заявляли они (те самые, что еще так недавно, вместе с другими, восторженно приветствовали флаг командующего флотом, поднятый на «Новике»). — Вот они, результаты безумной смелости! Надо различать храбрость и браваду! Часто-с истинное мужество заключается в том, чтобы мудро уклониться от опасности, а не лезть на нее зря, в поисках за дешевой популярностью! — Бросить надо эти авантюры! — В делах государственной важности нужен и государственный ум, широкий взгляд!.. Наместник еще ответит перед Россией за то, что малодушно уступил первенство какому-то «Деду»!.. Он не смел этого! — Видите, что вышло? — Теперь ему же придется чинить прорехи!.. На него — вся надежда! Дай Бог, удалось бы! — Недаром сам Куропаткин провозглашал тост: «За здешних мест гения — Алексеева Евгения!»