Читать «Под грузом улик» онлайн - страница 140

— Разве этот свидетель является экспертом? — уничтожающе осведомился сэр Вигмор.

— Совершенно верно, — откликнулся лорд Питер. — Только это сюрприз для вас, Вигги.

Два мужа славных и ученых

Решают участь заключенных:

Один — Бигги, другой — Вигги…

— Сэр Импи, я вынужден просить вас, чтобы вы призвали своего свидетеля к порядку.

Лорд Питер расплылся в улыбке, и наступила пауза, пока не был доставлен и приведен к присяге переводчик. Наконец в гробовой тишине было зачитано письмо:

«Охотничий дом в Ридлсдейле

Стэпли, Йоркшир.

13 Октября 192…

«Симона, я только что получил твое письмо. Что мне сказать? Бессмысленно просить или укорять тебя. Ты не только этого не поймешь, но и читать не станешь.

К тому же я знал, что рано или поздно ты мне изменишь. Последние восемь лет я страдал от безумной ревности. Я прекрасно знаю, что ты не хотела причинять мне боль. Именно твое легкомыслие, беспечность и очаровательная лживость и заставляли меня обожать тебя. Я все знал и все равно любил тебя.

О нет, моя дорогая, я никогда не питал иллюзий. Помнишь ли нашу первую встречу в тот вечер в казино? Тебе было семнадцать, и ты была прелестна. На следующий же день ты была у меня. Очень изящно ты призналась мне в любви, добавив, что я — первый, к кому ты испытываешь такие чувства. Моя бедная девочка, но ведь это была ложь. Наверное, оставшись одна, ты хорошо посмеялась над моей простотой. Но смеяться было не над чем. С первого же нашего поцелуя я предвидел настоящее.

Боюсь, я слишком слаб, чтобы передать тебе, что ты со мной сделала. Может, это вызовет у тебя сочувствие.

Но нет, если бы ты могла чему-нибудь сочувствовать, ты не была бы Симоной.

Восемь лет тому назад, перед войной, я был богат — не настолько богат, как твой новый американец, но достаточно богат, чтобы предоставить тебе то, что ты хотела. Да ты и не многого хотела перед войной, Симона. Кто научил тебя этой экстравагантности, пока я отсутствовал? Наверное, хорошо, что я никогда не спрашивал тебя об этом. Большая часть моих денег была вложена в ценные бумаги в России и Германии, три четверти из которых погибло. Остававшиеся во Франции существенно понизились в цене. Конечно, я получал свое капитанское жалованье, но этого было немного. Уже к концу войны ты умудрилась истратить все мои сбережения. Конечно, я был идиотом. Молодой человек, доход которого сократился на три четверти, не может себе позволить дорогую любовницу и квартиру на улице Клебер. Он должен или оставить ее, или потребовать от нее некоторого самопожертвования. Но я ничего не осмеливался требовать. Представь, я пришел бы к тебе в один прекрасный день и сказал: «Симона, я разорен», — что бы ты мне сказала?

И как ты думаешь, что я сделал? Вряд ли ты когда-нибудь задумывалась над этим. Тебе было безразлично, что я рискую своими деньгами, честью, счастьем только для того, чтобы содержать тебя.

Я начал отчаянно играть. Хуже того, я занялся шулерством. Вижу, как ты пожимаешь плечами и заявляешь: «Тем хуже для тебя!» Но ничего хуже быть не может, чем шулерство. Если бы это стало известно, меня бы уволили со службы.