Читать «Под грузом улик» онлайн - страница 135

16

ЗАПАСНОЙ ВАРИАНТ

Когда корабль пошел ко дну,

Он вплавь продолжил путь:

Молитву вспомнил не одну,

Но не посмел свернуть.

Достигнув суши, он стрелой

Опять летел вперед

И замер, словно бы немой,

Добравшись до ворот.

«Баллада Леди Мейзра»

Лорд Питер выглянул из иллюминатора. Внизу, на фоне головокружительно далекой земли, разворачивающейся словно огромная карта, поблескивали немыслимо тонкие и хрупкие металлические распорки. Перед ним упрямо горбилась кожаная спина его спутника. Питер надеялся, что Грант чувствует себя уверенно. Рев мотора заглушал редкие выкрики, с которыми он обращался к своему пассажиру между порывами ветра.

Лорд Питер отвлекся от тягот настоящего и вернулся к последней

странной и сумбурной сцене. Обрывки разговора один за другим всплывали у него в голове.

— Мадемуазель, я обшарил два континента в поисках вас.

— Ну что ж, значит, что-то важное. Но будьте покороче — в любой момент может войти медведь. Его это страшно рассердит, а я не люблю сцен.

На низком столике стояла лампа, и сейчас он вспомнил, что коротко подстриженные золотистые волосы словно светились. Она была высокой, но очень изящной девушкой, взиравшей на него с огромных черных с золотом подушек.

— Мадемуазель, я не могу себе представить, чтобы вы когда-нибудь могли… обедать или танцевать с личностью по имени ван Хампердинк.

И что только заставило его произнести это, когда у него было так мало времени и важнее всего было решить дела Джерри?

— Мсье ван Хампердинк не танцует. Вы искали меня на двух континентах, чтобы это узнать?

— Нет, у меня серьезное дело.

— En bien , садитесь.

Она вела себя абсолютно открыто.

— Да, бедняжка. Но жизнь стала такой дорогой после войны. Я от многого была вынуждена отказаться. Но эти вечные сцены. И так мало денег. А ведь нужно быть здравомыслящей. Всех ожидает старость. Надо уметь смотреть вперед, а? С уверенностью.

У нее был легкий акцент — очень знакомый. Сначала он никак не мог понять, а потом вспомнил: довоенная Вена — столица самых невообразимых безрассудств.

— Да-да, я написала ему. Я была добра и рассудительна. Я написала: «Je ne suis pas femme a supporter de gros ennuis. Cela se comprend, n'est-ce рае?»

Это было вполне понятно. Аэроплан, как подбитая птица, неожиданно нырнул в воздушную яму, и пропеллер беспомощно зажужжал в пустоте, потом снова выровнялся и начал взбираться по спирали вверх.

— Да, я видела в газетах. Бедный мальчик! Зачем кому-то потребовалось убивать его?

— Мадемуазель, именно за этим я к вам и приехал. Мой брат, которого я нежно люблю, обвиняется в убийстве. Его могут повесить.

— Бр-р-р!

— За убийство, которое он не совершал.

— Mon pauvre enfant…

— Мадемуазель, я умоляю вас — отнеситесь серьезно. Обвиняется мой брат, и он предстанет перед судом…

Как только ему удалось завладеть ее вниманием, она тут же преисполнилась сочувствия. Ее голубые глаза обладали очаровательным недостатком — время от времени их прикрывало нижнее, как будто немного припухшее веко, оставляя лишь блестящие щелочки.