Читать «Динамит пахнет ладаном» онлайн - страница 18

Тихомиров, отъезжая от часовни, еще раз оглянулся на нее и перекрестился:

— С Богом, Захарушка. Скорей бы покончить с этой канителью.

— До суда еще два дня, чего мы так рано едем-то? — проворчал Гурский.

— Пока осмотримся, пока всё приготовим. Ты же знаешь, важное дело нельзя исполнить впопыхах.

— Тоже мне, важное дело! — Гурский презрительно скривился. — Поручили бы мне, коли такое важное. Я бы исполнил без сучка, без задоринки. А к этим босякам у меня доверия нет. Были бы немцы, или англичане — я б не сомневался. А эти…

— Ну, батенька, уж какие есть, — невесело рассмеялся Тихомиров, и они поскакали вниз по холму, оставив часовню за спиной.

3. Курсистка

У Натаниэля Паттерсона были две главные страсти в жизни — шахматы и история кавалерии. Коренной техасец, Гражданскую войну он прошел под знаменами Джеба Стюарта, легендарного предводителя конницы Юга. Тогда Паттерсону было не до шахмат, как, впрочем, и не до истории. Прошло почти тридцать лет, и теперь маршал мог с гордостью заявить, что в историю кавалерии он внес свой скромный вклад, не только как исследователь, но и как участник исторических событий. Что с того, что ему тогда не было и семнадцати? Что с того, что он участвовал во всех рейдах, управляя лишь кухонным фургоном? Герои тоже нуждаются в пище, и гораздо сильнее, чем простые смертные. Зато после еды и доброго виски герои могут такое рассказать… Юный повар слушал их, затаив дыхание, но не теряя рассудительности. Об одном и том же боевом эпизоде он слышал несколько рассказов. Каждый рассказчик видел бой по-своему, и вносил что-то свое, и оставалось только исключить противоречия, чтобы получить точную и яркую картину.

Позже, когда война стала достоянием историков и литераторов, Паттерсон удивлялся, как сильно можно исказить самые простые события. Рейды Стюарта, нацеленные на разрушение коммуникаций противника, именовались «бандитскими налетами» и «грабительскими вылазками». А каждому рейду предшествовали тщательная разведка, анализ агентурных донесений и изучение местности — об этом нигде и не упоминалось.

— Знаешь, Пол, что я на днях прочитал? — сказал Паттерсон, передвигая ладью. — Кавалеристами Стюарта двигала не воинская дисциплина, а «бессильное отчаяние обреченных».

— Чему удивляться? — ответил Орлов, безжалостно снимая с доски черного слона, которого прозевал маршал. — Победа в войне достигается полным уничтожением противника. Обезоружить — не значит усмирить. Убить и закопать — не значит уничтожить. Уцелевших надо заставить служить новой власти. А убитых — вычеркнуть из книги, что зовется памятью. Залить черной краской целые страницы, если их не удается выдрать. Это — обычная практика победителей. Если бы в той войне выиграли вы, мир бы сейчас почти ничего не знал про генерала Гранта и его компанию.

— Грант — пьянчуга. Шерман — мясник. И все это знают, несмотря ни на какие их титулы, — сердито заявил маршал, глядя на белого коня, который занял клетку, откуда черный слон, ныне покойный, собирался провести разящую атаку.