Читать «Долгие беседы в ожидании счастливой смерти» онлайн - страница 13

Только много месяцев спустя я догадался спросить девушку о странных посетителях их квартиры. Ответ был простодушен — меня в этом доме ничуть не стеснялись:

— Они специально приходят к нам покурить. Мама дает им что-то, от чего становится хорошо».

_____________________

Наш диалог (3 сентября 90 г.). й:

— Моя соседка — молодая еще женщина — призналась мне, что спала раньше со своим отцом. Когда тот был моложе.

— О чем же вы спросили ее?

— О том, какие они вели разговоры в постели.

— И что же…

— Не помнит. Ничего не помнит. А, может, они молчали. Для того, чтобы говорить в подобной ситуации, нужна полная свобода от морали, точнее — новая мораль.

___________________

…Спустя полвека ему все более и более интересна врач из Талды-Кургана. Когда-то во время войны й — беженец — пришел в поликлинику на прием. Вскоре врач донесла на й (своего пациента) в НКВД.

«…Очень симпатичная женщина — настоящая русская красавица. Она щупает мой пульс, слушает сердце, смотрит горло…Что-то спрашивает. Мой акцент, мой плохой русский язык (я ведь его никогда не учил) вызывают вопросы:

— Откуда вы? Из Литвы? Где это — Литва?

Ну и начинаю рассказывать. Мол, это не так далеко от германской границы.

— Так вы знаете немцев?

— Конечно. И даже очень хорошо. В нашем городке жило много немцев. Кстати, немцем был и самый лучший мой друг юности.

— Так что же это за народ?

— Вспомните сами. Немцы дали миру Канта, Бетховена, Баха…Но вот пришел Гитлер…»

А потом она смазывала й горло, выписывала рецепты…А потом й отправился в столовую — заказал борщ, сел за столик. Тут-то он увидел в дверях человека. Тот уверенно поманил й пальцем: «Идите за мной…»

Спустя полвека й добродушен:

— …Скорее всего та врач была хорошей русской женщиной, патриоткой. И, наверное, гордилась тем, что выполнила свой долг — помогла фронту, приблизила победу.

______________________

Интересен ли себе он сам? Очень! Особенно в моменты кризиса, растерянности. И конечно, становления.

10 декабря 90 г. Наш разговор начинается с его вопроса:

— Вы спрашивали меня, где же подлинное мое лицо?

Это по поводу смены поз на фотографиях, перемены «ролей», вечной «игры»… Продолжает:

— Суть, существо индивидума — от Бога. Но вот проблема: человек не знает себя. Он сам для себя — закрытая коробочка. Всю жизнь хочет ее открыть. Понять: «Кто же я такой?» И человек ищет себя — развивает, формирует.

— А может, при этом и губит?

— Может быть, и губит. Он ведь не знает, в какую сторону идти. Ищет.

— Надо прислушаться к себе…

— Обязательно! Да только не каждый умеет… Мне, на первый взгляд, легче. Я пишу пьесу, в которой действует приблизительно десять персонажей Я рассматриваю их, ищу их лицо. И — одновременно — ищу свое… А фотографии? Это пробы. Может, истинна та. А может, другая. Или эта? Бог знает! Я — не знаю.