Читать «Киевские ведьмы. Выстрел в Опере» онлайн - страница 119
Лада Лузина
«Булгаков! Миша!
Он!
А это наверняка Тася Лаппа. Его невеста».
В первую секунду она, большеротая и большеглазая, показалась Маше страшно не красивой. Но во вторую, увидав несомненно влюбленный булгаковский взгляд, Маша сочла ее настоящей красавицей!
«Поженятся в апреле 1913 года. Обвенчаются в Подольской Добро-Николаевской церкви. Мать Булгакова будет против этого брака…»
— Мария Владимировна, вы знаете эту даму? — спросила Анна. — Ту, на которую он смотрит?
— Знаю, конечно. Это его невеста.
— Невеста?!
Маша покосилась на наперсницу по экипажу.
Анна давно оставила Машины руки. Развернувшись всем торсом, вцепившись в спинку коляску, мадам Гумилева испепеляла зрачками Кылыну.
— Ах, эта, — поняла Ковалева. — Нет, я говорила о том молодом человеке, с барышней. А это — не невеста…
— А кто? Она его?.. Нет, не надо. Не отвечайте! — Анна решительно отбросила взглядом золотоволосую даму, перекрутилась, села, как подобает, положила руки себе на колени.
— Она не стоит вашего любопытства, поверьте, — как могла, утешила Анну Мария Владимировна. — Господин Киевицкий ее не выносит.
Однако Машиного любопытства не мертвая Киевица Кылына стоила однозначно.
Две не мертвых Кылыны!
Ковалева наново пересчитала их взглядом — одна слева, одна справа, за спиною Булгакова.
«БМ очень тревожно?»
— Я не хочу знать. Ничего. Простите. Это пустое. — Анна опустила глаза. Выпрямила спину. Принялась натягивать перчатку на правую руку. И остановилась.
То была перчатка с левой руки!
— Мука какая, — раздасадованно проплакала Аннушка. — Боже, какая мука… Сил нет терпеть. Можно ли так людей терзать? Больше получаса стоим, — страдальчески вскликнула она. — А они все не проедут! Царь, дворяне… А мы… Я… — Она положила пальцы на горло.
Она задыхалась.
— Они заплатят за это, — сказал голос.
Анна и Маша дружно повернули головы вниз, и обнаружили там, вступившего с ними в беседу мужчину, прижатого толпой к бедру их коляски
— Премного вам благодарен, — церемонно сказал прижатый — молодой, темноволосый, очень бледный, во фраке. — Примите мою благодарность за то, что последние мои сомнения погубили. Вот и все, видимо.
Анна Гумилева-Ахматова насупилась, явно сочтя поведение фрачника непозволительным.
Маша же непроизвольно подалась к нему — его слова, тон, мертвецкая бледность, чернота его глаз, его слова подозрительно-таинственные и многозначительные, сами по себе заслуживали внимания. Но дело было не в них.
Буквально в двух шагах от прижатого, Киевица углядела новую даму.
Золотоволосую, васильковоглазую…
Третью!!!
— Как вас зовут? — быстро полюбопытствовала Мария Владимировна у человека во фраке.
— Дмитрий, — ответил тот и, полоснув Машу отчаянным взглядом, усмехнулся ей криво. — А фамилию завтра в газетах прочтете.
Но Маша уже знала его фамилию.
«АННУШКА ПРОЛИЛА МАСЛО!»
Голова загудела.
«Рать» — («Нельзя, наверное, применять ее два раза подряд!») — пытаясь справится с нахлынувшим Знанием, ударила Машу в солнечное сплетенье.