Читать «Здравствуй, любимая» онлайн - страница 7

– Бу сделано, – принял к исполнению ее приказание Макс.

Беззаботные Макс, Данила и Гарик, насвистывая, зашагали к морю, а Настя кинулась в номер. По дороге она казнила себя: «Господи, какая дуреха, найди любые записки, тетрадь, письмо, написанные рукой Макса и Данилы, и сравни их с письмом. Если ни один из их почерков не подойдет, значит, писал Гарик. Как все просто. Давно бы уже могла определить, кто так славно объяснился ей в любви».

Как на крыльях она влетела в холл отеля и попросила у портье ключ от номера.

– Ваши все ушли на пляж, – сказал ей сонный работник отеля.

– Я знаю.

Настя влетела в номер, закрыла на ключ дверь и зашла в комнату, где жили Макс и Данила. Если ей повезет, она, может быть, найдет даже черновики стихотворения. Настя, как заправский оперативный работник, начала исследовать рюкзаки обоих ребят. Грязные носки, снова грязные носки, трусы, майка, снова трусы, сорочка и так далее. В рюкзаке Макса не оказалось ни блокнота, ни ручки, ничего, что говорило бы о принадлежности его к когорте слагателей виршей.

– Ну и хорошо, – успокоила себя Настя: все равно круг подозреваемых сужается. – Сейчас проверим рюкзак Данилы, у него, у рифмоплета, точно должны быть и ручка и карандаш и в придачу блокнот. Из них двоих Данила-казначей распоряжается деньгами. Он мужичок хозяйственный, она своими глазами видела, как Данила вечером делал хозяйственные записи. Анна Николаевна еще его спросила, что он там пишет.

– Баланс подбиваю, – послышался ответ. – Чтобы не забыть, на что деньги потрачены.

Она открыла блокнот. Экономно была заполнена одна страница. Справа стояла цена, а слева…

Вот варвар! Настя готова была разорвать Данилу на куски, четвертовать, изжарить на костре. Слева, там, где должно стоять наименование товара, у него, как у неандертальца, был нарисован сам товар. Вот она узнала стаканчик с мороженым, вот – тюбик с зубной пастой, вот – поездка на катере, вот – лежак. А вот чья-то рожица с косичками и напротив цифра –155. Она вытряхнула все содержимое рюкзака на пол. Из него выкатились еще два медовых коржика и дореволюционный тульский пряник. Сравнить почерки было не с чем. В беспорядке Настя затолкала Данилины вещи обратно в рюкзак и сунула его под кровать. Лапоть, деревенский лапоть. Она прошла в свою комнату и бросилась на кровать. Какая же она несчастная? Один раз, первый раз в жизни объяснятся в любви, и то не по-человечески. Она сразу отмела Данилу в сторону. Что, неужели он смотрел на нарисованную рожицу с косичками, подсчитывал потраченные на нее деньги и одновременно писал стихотворение? Нет и нет. Любой, но только не Данила. Жмот, обжора, язва, жиртрест, как только он мог нарисовать ее в таком виде? Улыбающаяся рожица! Она немного успокоилась и подумала, что рожица у Данилы получилась не такая уж и плохая. И улыбается, и косички на месте, и губы подведены красным карандашом. Значит, рисовал и любовался. А чего, вон Пикассо так женщин малевал, что не поймешь, чей портрет там нарисован, пока название картины не прочитаешь. А может быть, в Даниле задатки не только поэта, но еще и живописца? Настя вытащила из кармана письмо.