Читать «Канун дня всех святых» онлайн - страница 107

Существовал лишь один способ действия. Если бы Клерк сам мог войти в мир другой мерности, быстрых законов и милосердных решений, он, наверное, смог бы воспользоваться другими средствами. Но он никогда не бывал там. Все, что он мог, это создать магическую связь земного и небесного и поставить ее под свой жесткий контроль. Он думал только в этих терминах, поэтому появление Лестер вместе с Эвелин означало для него только одно: Эвелин каким-то образом способна удерживать Лестер. Ему и в голову не приходило, что Лестер могла просто прийти сама. Он, столько болтавший о любви, не знал о ней ровным счетом ничего. Вот почему он даже не догадывался о Бетти, вынырнувшей из вод мудрого озера, лежавшего прямо посреди великого Города, как тень от собора — в центре картины Джонатана.

Таинственный и незаметный источник, бивший из самого сердца Лондона, питал его. Множество источников многих миров, Темза и все остальные реки рождались и несли свои воды в море, море разливалось все шире, по нему ходили корабли; континенты, составлявшие его берега, тихонько двигались, намекая на еще большие, скрытые континенты. Здесь царил сам принцип движения, поскольку оно первое было даровано некогда творению. И Саймон собрался обратить это движение вспять?

Перевернуть речь, которая есть то же движение, но в другой форме? Ну что же, только пусть сначала попробует зачаровать трех девушек и подчинить их своей воле.

Он услышал, как Эвелин вошла в зал и прошелестела:

— Вот она.

Он знал, что надо делать, и принялся за дело без промедления. Ему предстояло построить ловушку и установить магическую связь между собой и одной из умерших девушек, чтобы она могла утянуть за собой и другую.

Пусть попадутся обе! Гибельный анти-Тетраграмматон для этого не годился, но ему должно хватить и других заклятий, способных отклонить первичные потоки. Он выпрямился. Он устремил на Эвелин горящий взор и принялся почти неслышно гудеть. Невидимые пылинки, рассеянные в воздухе, и еще меньшие частички материи отозвались ему. Немного погодя он перестал гудеть и сплюнул. Плевок упал на пол у ног призрачной Эвелин, немедленно покрылся пленкой почти незримой пыли и начал притягивать пылинки. У самого пола постепенно конденсировалось слабое, но вполне различимое облачко.

Он глубоко вздохнул. Он втянул воздух, наклонился к облачку, которое поднималось теперь подобно крошечной пирамиде, и выдохнул воздух в ее сторону. Он простер вниз, к облачку, обе руки и снова плюнул. Когда плевок коснулся пыли, пирамида стала гуще и плотнее. Испустив тихий посвист, кучка пыли начала расти на глазах. Над ней повис в воздухе другой звук, тихий, не громче шелеста, не голос, а эхо страждущего голоса.

— Ox! Ox! Это для меня место? — Лестер, услышавшая слабый стон нарождающейся нежити, различила и голос Клерка. Он звучал не громче потока лунного света, когда его пересекает легкое облачко:

— Для тебя, для тебя.

Сама она говорить не могла или не хотела; пожалуй, сердце ее чуть встревожилось. Еще не постигшая всей стройной гармонии любви, она тем не менее всегда знала, что любовь — это только любовь. Не понимая происходящего, она прекрасно видела: в этом обмене словами есть что-то неестественное. Клерк снова протянул вниз руки, словно защищая первый, слабенький язычок пламени, и пламя тут же занялось.