Читать «Русские святыни» онлайн - страница 96

Россия — классическая страна бунтов и анархических движений. Европа не имеет такого количества и такого масштаба крестьянских войн, потрясавших всю страну. И добавим: анархических вождей — Бакунина и Кропоткина. Борьба с властью достигала исполинских размеров, — такие оценки давали западные революционеры и мыслители русским революционерам и в 70-е годы XIX века, и в начале XX века.

Партизанская или массовая народная борьба против захватчиков на Руси сопровождала все войны. Мы знаем народные движения против поляков и шведов в Смутное время, и, по сути дела, столь же самостийно, а не по приказу возникло и нижегородское ополчение Минина и Пожарского. Мы знаем народную войну 1812 года и партизанскую войну в 1914—1920-м, в 1941—1945-м. И если вспомнить, что за многие столетия русской истории "все промелькнули перед нами" — авары, хазары, половцы, печенеги, татары, турки, поляки, шведы, французы, немцы, англичане, американцы, японцы и многие другие, имя которым легион, ибо не раз была "вся Европа", была и "вся Азия", — если все это вспомнить, то придется признать, помимо прочих качеств, за русским народом высочайшей пробы свободолюбие. Вспомним и другое. Нажим и режим могут быть столь велики, что "сила солому ломит", однако найдем ли мы смирение — примирение с этим? Напомним, что и в Первую, и во Вторую мировую войну русские оказывались в самых тяжелых условиях в лагерях военнопленных, и они же оказывались безусловными рекордсменами по побегам из этих лагерей. А разве самопожертвование в бою не свидетельство свободолюбия? Матросов и Гастелло — лишь два имени из сотен и сотен. И символично, что первый таран — акт самопожертвования в войне 1941–1945 гг. совершил Иван Иванович Иванов, памятник которому стоит на стыке г. Фрязино и с. Гребнево в Московской области.

Факт сам по себе мало о чем говорит, все познается в сравнении. Попытайтесь в Европе найти массовое казачье вольное движение, партизанское движение, самопожертвование в бою русских масштабов или аналогичное сопротивление Гитлеру, и вы убедитесь, что в «свободолюбивой» Европе нет ничего похожего. И Вена, и Париж, и многие другие столицы сдавались без боя. Иными словами, мера свободолюбия в русском народе была много выше европейской. В результате сравнительно-исторического анализа этот факт неоспорим.

Откуда же такое постоянство в стремлении обвинить русских в отсутствии свободолюбия и рабских наклонностях? Вот главный вопрос. И речь явно идет о различных пониманиях свободы в русском и европейском смысле. По-европейски это так: свобода и воля понимаются "как вполне реальная способность человеческого тела активно двигаться в мире других тел природы, активно воздействуя на них и подвергаясь их активному противодействию, т. е. испытывая «страдательные», пассивные состояния. Но в таком понимании воля ничем не отличается от мышления, от разума. Это просто лишнее название для мышления, для способности строить свой действия, считаясь с природой (с формой и расположением) всех внешних тел, а не со своими собственными внутренними содержаниями". Наивысшая свобода возможна только в сознании, в "чистом элементе самодеятельного мышления" (Гегель), который единственно свободен от чувственной стихии. Помыслить это и означает освободить. «Феноменология» Гегеля на место всей человеческой деятельности ставит "абсолютное знание", знание потому, что это есть единственный способ существования самосознания, а самосознание рассматривается как единственный способ существования".