Читать «Русские святыни» онлайн - страница 16

Не сразу, к сожалению, можно разглядеть жизненные значения ценностей и святынь. Однако логика здесь имеет ту же направленность. Известно, что громадное лечебное значение имеют человеческие привязанности, увлечения, т. е. те же самые ценности. Если у человека есть собака или кошка, есть библиотека, если он увлечен коллекционированием, то он меньше болеет и быстрее выздоравливает, нежели человек, для которого собаки, кошки, библиотеки, коллекции и прочие увлечения (ценности) являются лишь бременем и он склонен ограничиваться полезными вещами. Исследования послебольничного выздоровления инфарктников показывают, что увлечения (ценности), по крайней мере, на две трети по сравнению с утилитарными (бесценностными) больными увеличивают скорость и прочность выздоровления. Ценности явно творят жизнь человеческую.

Еще важнее значение святынь для жизни человеческой. Известно, что человек самое живучее животное. В жутких условиях лагерей смерти погибало все — животные, крысы, мухи, а человек продолжал жить. И сохраняло ему жизнь как раз то, что ему было ради чего жить. В обычных условиях попасть в ледяную воду означает для человека, по крайней мере, простуду. Однако в военных условиях, как отмечали постоянно медицинские службы на фронте, люди, как правило, переносят физические невзгоды сравнительно легко, много меньше простуживаются и «гражданскими» болезнями болеют мало. В концлагерях оказывались и более и дольше живучими, дольше сохраняющими человеческий облик «религиозники» именно в силу того, что для них святое, священное имело реальное жизнеутверждающее значение. Физиологическое значение святынь для человека требует дальнейших специальных исследований, но жизнеутверждающее и жизнетворящее значение святынь для человека не вызывает сомнения. Ясно, что человек, имеющий высокую цель и высокий идеал, святыню в душе, может перенести и сделать много больше, нежели человек, этого не имеющий. Например, человек, защищающий родину, и наемник подвержены простуде в разной степени и переносят физические тяготы жизни при прочих равных условиях по-разному. Защитник родины по сравнению с наемником дополнительно защищен «броней» святых идеалов и более живуч, в святынях как бы выражена квинтэссенция жизни, и она основательно усиливает жизненный потенциал человека. Отсюда можно сделать вывод о единстве всех ценностей неслиянно и нераздельно, как сказали бы христиане, или по тому же принципу, как и формы движения материи, как сказали бы марксисты, т. е. высшие формы включают в себя низшие, но к ним не сводятся. Действительно, слить их воедино не удастся, но и разделить единый ствол ценностей — от нужды до святынь — невозможно. На самом деле мы видим, что святыни в качестве жизнетворящего начала одновременно и необходимость, и польза, и ценность, однако сводить их только к нужде, пользе, увлечению, привязанности нельзя. Они нужны, поскольку помогают выживать там, где животные не выживают, они полезны, поскольку продлевают и облегчают жизнь, они привязывают к себе сильнее жизни и тем самым сохраняют жизнь, и все же они — священные ценности — ни с чем иным не схожи, ибо они бескорыстны, бесполезны и они вынуждают, а не увлекают, как собственно ценности (увлечения, привязанности). Иными словами, святыни не противоположны жизни, но их продолжение, квинтэссенция жизни, соль солей жизни, самое человеческое в человеке. Можно повторить за П. Флоренским, чуть его перефразировав, что святыни не являются противоположностью жизни, что святыни есть продолжение и более четкое выражение смысла жизни человеческой, чем больше наполнена святынями душа человеческая, тем больше и основательнее смысл жизни человека, ибо в них начало и корень его жизни.