Читать «Житие архиерейского служки» онлайн - страница 7

И сему православия столпу поклонились просители в ноги.

Его преосвященство произнесло тихим голосом:

– А! Это тот мальчик, о котором говорили мне многие. Для чего ты давно его мне не привез? Я его назначил в певчие.

Прощай, мечта о баккалавре саламанском, прощай, мечта о шпаге и шляпе с пером…

Ангельский чин промелькнул над Добрыниным своими крыльями.

Имя певчего поразило Добрынина как громом, мрак покрыл чело его, и слезы покатились.

Архиерей, приметя это, подозвал мальчика поближе и спросил о причине плача.

– Я нотам не учился, почему и певчим быть не гожусь, – проплакал Добрынин, утаивая о своих нотных знаниях. – Хотелось бы мне быть в консистории, при пере.

Тогда архиерей приказал Добрынину на столике, стоящем в комнате, написать на чистой бумаге следующие слова:

«Премудрости наставник и смысла податель, слово отчее Христос бог».

– Ты пишешь не худо, – сказал преосвященный. – Но надобно поучиться тому, чего ты не знаешь. У меня и секретарь знает ноту, и сам я по ноте петь умею, и ты, обучившись нотам, можешь быть даже со временем консисторским у меня секретарем.

Позван был дишкантистый певчий, и приказано было запеть для пробы кант, сочинения Дмитрия Ростовского: «Иисусе мой прелюбезный, сердцу сладости».

Добрынин хоть и лукавил, но голоса скрыть не мог. По этому вызван был канцелярист, и приказано было канцеляристу написать от имени Гавриила прошение об определении Добрынина туда, куда его преосвященству заблагорассудится.

Декрет этот был подписан такой резолюцией:

«Регенту, преподобному отцу Палладию, обучать подателя прошения, имея его в особенном своем надзирании и попечении».

С этим жестоким декретом отведены были мальчик и дед к отцу Палладию.

И здесь на столе увидел мальчик бутыль с водкой.

– Троелистник, – произнес довольно родогожский дед.

– Троелистник, то есть трефолиум. Учись, мальчик, – произнес отец Палладий. – Трава эта полезна от цинги и при закуске.

Каждое утро выходил преосвященный Тихон Якубовский из внутренних покоев в крестовую комнату. Тут давал он всем общее благословение, на что хор пел: «Исполла ети деспота», то есть «Да будет благословен владыка на многие годы».

В «подачу», то есть в ту комнату, в которой архиерей принимал посетителей, входили все имевшие нужду являться к нему. Владыка обыкновенно садился в «подаче» на диван, выслушивал и вызывал одного за другим посетителей и большею частью тут же произносил и писал решения и резолюции.

Многие являлись с жалобами друг на друга, другие вызывались вследствие какого-либо бурного поступка, о котором как-нибудь узнал владыка. Взыскания в этих случаях были, конечно, различны: виновные получали более или менее строгие выговоры, назначались на черные работы в архиерейском доме, отсылались в монастырь, но очень часто наказывались и телесно, тут же, в «подаче», при всех, для всеобщего назидания.

– Э, да ты какой проказник! (или «сутяга», или «негодяй») – восклицал владыка. – Вот я тебя поучу. Эй! – прибавлял он, обращаясь к своей прислуге, – плетей сюда!

Разумеется, живо являлись кучера или кто-нибудь из другой прислуги с ременными двухвостками.