Читать «Наследники исполина» онлайн - страница 4
Ольга Игоревна Елисеева
Шелковые занавески на окнах. Над диваном в прихотливой раме все тот же Буше.
— Продолжите мне толкование этой картины, — приказала Елисавет.
Таким вот голосом прикажет раздеться, ложиться, начинать, и он все сделает. Страшно? Стыдно? Все равно.
— Это картина славного французского мастера Буше…
Утром императрица сказала Петру Шувалову:
— Оставь его. Надо же и меня кому-нибудь уму-разуму учить, а то я так и помру старой дурой.
* * *
Скоро ли? Ни звука. Часы отстучали половину четвертого. Раскрылась дверь. Священник, еще люди, великий князь с дурацкой улыбкой, заплаканные глаза великой княгини, девка с тазом теплой воды, и в глубине комнаты огромная кровать с бугром тела Елисавет. Ему делают знак войти. Он остается с ней один, только по холодку сквозняка в спину, понимая, что дверь закрыли не до конца, и в щель смотрят, слушают…
Шувалов сел возле императрицы и низко наклонился. Его руки пылали, теперь Иван Иванович испугался, что они слишком горячие.
— Лиза, — сказал он по-русски.
Ее опавшее лицо заколыхалось, бесцветные губы шевельнулись.
— Птичка.
Комок, вставший в горле у Шувалова, попер вверх. Он скорее понял, чем услышал, что Елисавет просит его наклониться еще ниже, к самому ее лицу. Когда Иван Иванович почувствовал на своем ухе ее дыхание, она вдруг сказала:
— Прости меня, Птичка.
Он обмер. Потом поймал взглядом ее взгляд и, глядя прямо в глаза, твердо и тихо произнес:
— Я был с тобой очень счастлив.
— Прости меня, Птичка, — повторила женщина, ее бессильная большая рука наползла на его ладонь.
— Я люблю тебя, Лиз, — он не говорил ей этого годами, а по-русски не говорил никогда.
Слабая улыбка осветила ее глаза и, повинуясь внезапному чувству Иван Иванович поцеловал императрицу в безответный ободок губ, долго и страстно, как не целуют умирающих.
— Уезжай. — Елисавет смотрела прямо перед собой.
Иван Иванович растерялся.
— Здесь тебе не дадут…
— Я знаю, — он кивнул и замялся, — но университет… возможно…
— Не будет больше университета, Птичка.
— Но Лиз… — голос Ивана Ивановича зазвучал отчаянно.
— Ничего больше не будет, — государыня устало отвернулась. — Уезжай.
Глава 2
БЛЕСК И НИЩЕТА РЕЗИДЕНТА
Декабрь 1762 года. Вена
Сырой воздух проникал в камеру сквозь не зарешеченное окно. Арестант ворочался на вонючем пролеженном матрасе и погромыхивал наручниками. Кандалы на него не надели: все-таки важная птица — секретарь французского посольства шевалье Шарль д' Эон де Бомон. Но дело, за которым его застали, не терпело мягкосердечия. Шутка ли: пронырливый лягушатник проник в будуар самой королевы и едва не обесчестил ее!
Шарль перевернулся с боку на бок и поежился. Ему не дали даже одеяла. Между тем, ветер с Темзы крепчал, и продуваемая насквозь камера походила на корабельный кубрик — того и гляди начнет раскачиваться.
Шевалье де Бомон не принадлежал к тем, кто унывает в передрягах. Ему было за тридцать, более десяти лет он служил резидентом французской разведки и повидал много такого, о чем предпочел бы забыть. Сейчас секретарь размышлял над вопросом, как очутился в башне Ньюгейтской тюрьмы для умалишенных. Лучшего места для него, конечно, не нашлось!