Читать «Сердце Змеи. Час Быка» онлайн - страница 328

— Теперь я все понимаю, — согласилась Пуна, — и даже казавшиеся ненужными охранительные системы. Это абсолютно необходимо! Чем сложнее структура общества, тем легче оно может обрушиться в инферно. И еще, — заторопилась девушка, — все: мысли, поступки и мечты — должно уменьшать страдания и увеличивать свободу всем другим людям.

— О да, ты права! — волнуясь, сказал Кими. — У меня другое, очень странное впечатление. Земля стала в тысячу крат милее и прекраснее. Я сейчас понял, как уютен наш дом в бесконечности мира и чего стоило его создать. Но все это как будто тонкий занавес, скрывающий за собой бездну тьмы и в прошлом человечества и в судьбе планет. Я буду историком, как она, буду работать в Академии Горя и Радости.

— «Она» — это Фай Родис, конечно? — спросил учитель.

— Да! — гордо ответил Кими. — И вы убедитесь, что я не ошибся в выборе.

— Внучка Фай Родис учится в школе третьего цикла в южном полушарии, около Дурбана, — лукаво сказал учитель.

— Как? — вспыхнул Кими.

— У Фай Родис оставалась на земле дочь, ставшая женой сына Гриф Рифта. У них дочь и сын, — пояснил учитель, — есть потомки и других звездолетчиков. Я знаю о сыновьях Чеди и дочерях Эвизы, которые явились на свет уже после возвращения их с Торманса, — добавил он.

— Хотя одна вернулась с физической раной и, наверное, обе — с душевными, — заметила Дальве. — Нельзя безнаказанно пройти через инферно, как пришлось им обеим. Мне в первый раз стало страшно, когда я поняла, как хрупка человеческая культура. Они, тормансиане, достигли космоса, одолели невообразимое пространство, получили от судьбы хорошую планету…

— Да! И, разграбив ее, скатились в темную пропасть, в инферно, убивая и озлобляясь, — добавила сдавленным от волнения голосом Иветта.

— Все у них обратно нашему миру, будто в Тамасе. Яркая индивидуальность, большие способности вместо служения обществу делают из человека замкнутого эгоиста, зачем-то самого себя превозносящего, — сказала мечтательная Кунти.

А Миран, еще более хмурый, чем всегда, добавил:

— Я воспринял всю глубину падения тормансиан, когда выяснилось их отношение к художникам. Они не понимали, что люди искусства крупицами отвоевывали у смерти во времени, у разброса в пространстве красоту, мечту, идеал несостоявшегося, но возможного, слагая лестницу подъема из инферно, прочь от размытых чувств и мгновенного счастья природы.

— Отлично сказано, Миран, — похвалил учитель. — Именно в том, чтобы помогать подыматься из инферно, и состоит назначение художника. Без этого есть лишь слепой талант, как бы велик он ни был. Спектр очарования природы: звериная сила тела, чувство бесконтрольного приволья, водоворот вечного кочевья, охоты, сражения, «злые» чары темной страсти — все, что составляет анимальную сущность диких сыновей и дочерей Земли. Этому могучему и древнему волшебству вы противопоставите свет и безграничную вселенную ноосферы — поверх темных глубин побежденного самим собой «я».