Читать «Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991» онлайн - страница 4

Похожая ситуация сложится с фильмом и в США: там ему присвоят класс «Х», который не даст ему попасть в традиционные кинотеатры, а позволит демонстрироваться только в специальных домах кино, если только отдельные штаты и города не определят, что он не является непристойным, и согласятся выдать разрешение на демонстрацию.

Сторонники картины надеялись, что он породит целую волну подобного рода фильмов, в том числе и в Голливуде. Но этого не произошло, более того, скандал вокруг него отпугнул возможных подражателей. А Голливуд именно после «Последнего танго» развернется на 180 градусов и станет снимать фильмы на основе комиксов (про того же Супермена), фильмы-катастрофы и другое зрелищное кино. Так что в итоге в меньшинстве останется не Юренев, а именно Нагибин.

В Советском Союзе Бернардо Бертолуччи считали прогрессивным режиссером, сторонником коммунистической идеологии (не случайно режиссер начинал свой путь в кино как помощник у режиссера-коммуниста Пьера Паоло Пазолини). И практически все фильмы Бертолуччи в СССР приветствовались: и «Костлявая кума» (1962), и «Перед революцией» (1964), и «Двойник» (1968), и «Конформист» (1970). Но «Последнее танго в Париже» нарушило эту традицию. И это было не случайно, поскольку многие прогрессивные западные режиссеры, будучи коммунистами или сочувствуя им, в начале 70-х начали разочаровываться в коммунизме и встали на путь соглашательства с буржуазией, что автоматически вело к потаканию ее вкусам. Поскольку эта же тенденция стала все сильнее проявляться и в рядах советской интеллигенции (позиция того же Юрия Нагибина была весьма распространена в творческой среде), власти всерьез обеспокоились данной проблемой, о чем и свидетельствовал скандал с фильмом «Последнее танго в Париже». Полнее всего эту обеспокоенность выразил известный сценарист и режиссер Даниил Храбровицкий в своей статье «Позиция художника», которая была опубликована в январском номере журнала «Советский экран» за тот же 1973 год. В силу ее большого объема приведу из нее лишь некоторые отрывки:

«Моя поездка в Париж осенью минувшего года совпала с сезоном премьер. Удалось посмотреть картины крупнейших кинорежиссеров, картины, о которых сегодня говорят и пишут критики всего мира. Это последние работы Клемана, Феллини, Бюнюэля, Трюффо, Пазолини, Кубрика. Хотелось бы высказать свои соображения об увиденном, соображения сугубо личные, ни в коей мере не претендующие на какие-либо обобщения.

Дело, разумеется, не в том, насколько мне понравились или не понравились увиденные картины.

Дело в другом.

Узловой мне лично представляется проблема позиции художника. Что, как не позиция художника, является точкой отсчета на шкале нравственных идей, которые просматриваются – позитивно или негативно – в любом серьезном произведении искусства?..