Читать «Вокруг Пушкина» онлайн - страница 6
Ирина Михайловна Ободовская
На этот путь они стали еще до опубликования статьи Ахматовой, имея в виду прочно сложившуюся традицию осуждения Натальи Николаевны. Тем актуальнее оказывается такая защита после этой публикации.
9 сентября 1830 г. в своей затерянной, осажденной со всех сторон небывалой эпидемией холеры, окруженной кольцом карантинов, разоренной и оскудевшей родовой вотчине, Болдине — «селе Горюхине», оторванный от всего и от всех — литературы, друзей, невесты, поэт, с тревогой и надеждой заглядывая в ту новую жизнь, которая для него должна была наступить, удивительно прозорливо и точно писал:
Да, именно такими и оказались последние годы жизни Пушкина. Недоверие и притеснения властей, «отеческие» заботы самодержца, поставившего поэта под «дружеский» надзор главы высшей тайной полиции шефа жандармов Бенкендорфа, то и дело спускавшего на него своего цепного пса — Булгарина, цензурные стеснения; непонимание многими, в том числе даже близкими друзьями, новой пушкинской позиции по отношению к царю; грубые нападки, сменившие былые восторги, критиков, не способных достаточно оценить слишком далеко ушедшие вперед, обращенные в будущее, новые его великие создания, твердивших в период его наивысшей зрелости о полном упадке пушкинского дарования; катастрофически усиливавшиеся материальные затруднения; невозможность вольно отдаваться главному делу своей жизни — литературной работе — все это действительно превращало жизненную дорогу поэта в безысходно
Выпадала пора, когда поэт «упивался» гармонией — предавался вдохновенному творческому труду, «обливался» слезами умиления и восторга как над своими собственными художественными «вымыслами», так и над «созданьями искусств и вдохновенья» («Из Пиндемонти», 1836) — творениями других великих мастеров мировой художественной культуры. Исполнилась и еще одна заветная надежда поэта. Его печальный закат был озарен
Исходя из своих архивных разысканий, учитывая многочисленные новые материалы, найденные другими исследователями-пушкинистами после Щеголева, обильно черпая из такого драгоценного источника, как письма самого Пушкина, авторы настоящей книги сумели убедительно показать, что вносила это большое счастье в личную жизнь поэта именно его жена.
Но только этим защита ее не может ограничиться. В одном из стихотворений Пушкина начала 20-х годов встречается парадоксальное, на первый взгляд, а по существу глубоко диалектичное, словосочетание: «погибельное счастье». И, несмотря на все, только что сказанное,