Читать «Мой любимый Sputnik» онлайн - страница 113

Но все же я любил Сумирэ так, как никого не любил на всем белом свете и желал ее. Я не мог просто задвинуть эти чувства куда подальше только потому, что они никуда не вели. Заменить-то их все равно нечем, выкинул — вообще ничего бы не осталось.

А еще я мечтал о том, что однажды вдруг наступит “Внезапный Большой Поворот Событий”. Пусть вероятность его ничтожна, но мечтать-то я мог! — по крайней мере, никто такого права у меня не отбирал. Хотя, конечно, ничего в итоге так и не сбылось.

Сумирэ ушла из моей жизни, и я обнаружил, что многое во мне самом тоже исчезло навсегда. Как после отлива волна непременно уносит что-нибудь с берега за собой. Мне остался лишь пустой, бессмысленный мир, в котором все искажено, и вещи потеряли свое истинное значение. Холодный, сумрачный мир. То, что было у нас с Сумирэ, в этом новом мире уже невозможно. Я это знал.

У каждого человека так: ты можешь получить что-то особое от судьбы только в какое-то определенное время своей жизни. Это — будто крошечный язычок огня. Люди осторожные, внимательные и удачливые способны его сберечь, раздуть из него большое пламя и потом жить, подняв высоко над головой уже факел с этим огнем. Но если хоть раз его потеряешь — больше он к тебе никогда уже не вернется. Я потерял не только Сумирэ. Вместе с нею я лишился и этого драгоценного пламени.

Я думал про мир, что существует на “той стороне”. Вероятно, Сумирэ там — как и утраченная часть Мюу. С неуемным сексуальным аппетитом, черноволосая часть Мюу. Наверное, они там встретились, обнаружили, как хорошо дополняют друг друга, занимаются любовью. “Мы выделываем такие штуки, что словами выразить просто невозможно”, — сказала бы Сумирэ (и в конце концов сама же и “выразила бы все словами”, мне обо всем рассказывая).

Может, на самом деле мое подлинное место — там? Мог бы и я оказаться там вместе с ними? Пока они яростно предаются любви, я сидел бы тихонько в уголке, в какой-нибудь комнате, и убивал время, скажем, за чтением полного собрания сочинений Бальзака. А потом мы с Сумирэ, уже принявшей душ, отправлялись бы долго-долго гулять и разговаривать обо всем на свете (правда, большую часть этого диалога, как обычно, вела бы она одна). Можно ли сохранить этот наш “кружок” навсегда? Естественно ли это? “Ну конечно, да, — скажет Сумирэ. — Нечего и спрашивать. Ведь ты — мой единственный настоящий друг”.

Но как попасть в “тот мир”, я не знал. Я проводил рукой по гладкой твердой поверхности камня Акрополя и размышлял о многовековой истории, которой здесь все пропиталось, которую хранил в себе этот камень. Человека по имени “Я” взяли и засунули без спроса в продолжение чего-то такого, что уже давно исчерпало свой “Временной характер”. И выбраться оттуда уже невозможно. Нет, вру, не так. Если разобраться, я сам не желал оттуда выбираться.

Наступит завтра, я сяду в самолет и вернусь в Токио. Очень скоро закончатся летние каникулы, и я снова войду в бесконечную рутину повседневности. Там мое место. Там меня ждут моя квартира, мой стол, мой класс, мои ученики. Там — череда спокойных дней, книги, которые надо прочесть, иногда — какие-нибудь девушки.