Читать «Мой друг – предатель» онлайн - страница 59

Потом члены комиссии долго сидели в кабинете директора, пили коньяк, водочку, вино, плотно закусывали, даже песни пели под аккомпанемент шефа. В его кабинете стояло пианино, и Михаил Александрович довольно умело подбирал на нем мелодии.

Тридцать первого декабря директор потянул меня на ковер, долго и нудно тыкал носом в мои промахи и просчеты во время его затянувшегося отпуска, попенял, что так ошибся, назначив меня исполняющим его обязанности. В завершение напомнил, что я не делал взносы в его продуктовую копилку вот уже три месяца, и он не потерпит этого, несмотря на то что заведующий районо мой приятель.

Честно говоря, я обалдел от этого разговора. Вышел из кабинета, сильно приложив дверь о косяк, да так, что даже штукатурка посыпалась, зацарапала по стене директорского кабинета. Бедная секретарша Лена от неожиданности даже подпрыгнула на стуле, вопросительно посмотрела на меня.

– Все в порядке, Леночка, все нормально! – кивнул я ей, аккуратно закрывая дверь в приемную.

Ясное дело, что работать в школе больше невозможно. В начале января я написал заявление об увольнении и принес его директору. Он долго читал его, перечитывал, шевелил пухлыми губами, потом положил перед собой чистый лист бумаги и взял карандаш. Привычка у него была такая. Когда говорил, обязательно чертил на листе прямые линии, соединял их волнистыми в какие-то одному ему известные узоры. Все это было так нудно! Добрым, отеческим голосом Михаил Александрович говорил мне о том, как я жестоко ошибаюсь, уходя из его школы, сколько добра сделал он для меня, сколько разного плохого натворил я, а он меня прикрывал, скрывал, поправлял, ну и прочий бред. Нет, он не уговаривал меня остаться, как могло показаться кому-то, кто не знал шефа; наоборот, давал понять, что такого бездельника только он мог держать в школе, и вот – благодарность!

Я прямо попросил его подписать заявление, как можно быстрее освободить меня от занимаемой должности и выдать на руки трудовую книжку. Ха, наивный чукотский юноша! Ага, как же, Михаил Александрович, соглашаясь, кивал, а сам выводил, выводил что-то остро отточенным карандашом на бумаге. Потом развернул лист ко мне. В путанице линий хорошо проступали рисунки коньячных бутылок, блоков сигарет с аккуратно прописанными названиями «Кэмел», упаковочки кофе и прочее. Из ящика стола директор вынул мою трудовую книжку, где рукой Леночки была сделана запись об увольнении, не хватало только подписи шефа и оттиска школьной печати.

Михаил Александрович, испытывая благодушие, откинулся на спинку кожаного кресла, вздохнул тяжело, закурил сигарету и сочувственно посмотрел на меня.