Читать «В волчьей пасти» онлайн - страница 4

Прямо противоположное явление мы наблюдаем в Германской Демократической Республике, где объединенными усилиями историков, публицистов, писателей проделана поистине огромная работа по разоблачению роли гитлеровской Германии в развязывании войны. Большую пользу принесли международные конгрессы историков, состоявшиеся в Лейпциге в 1957 году и в Берлине в конце 1959 года. Особое внимание на этих конгрессах было уделено движению Сопротивления в Германии и гитлеровским концлагерям, где находилось в заточении восемь миллионов человек. Большую часть узников уничтожили в Освенциме, Дахау, Бухенвальде, Берген-Бельзене, Равенсбрюке и других лагерях. Что пережили эти жертвы гитлеровского террора, что перечувствовали они, — может рассказать до конца правдиво лишь тот, кто пережил все это сам. Рассказать правду об этих лагерях — значит не только помочь разоблачению гитлеровского режима (о нем мы знаем достаточно), но, что еще важнее, способствовать разоблачению возрождающегося фашизма, милитаризма и расизма в Западной Германии, где неофашизм Аденауэра пытаются выдать за демократическое обновление.

В Германской Демократической Республике вышли книги о Берген-Бельзене, Бухенвальде, Равенсбрюке. Создан впечатляющий труд о героях рабочего класса, повешенных и расстрелянных гитлеровскими палачами, — «Воспрянет род людской». Огромный разоблачительный материал собран в книге «СС в действии» и в других работах. Однако до последнего времени и в ГДР почти не было художественных произведений о концентрационных лагерях. Книга Бруно Апица восполняет этот пробел. Ее особая ценность состоит еще и в том, что она написана человеком, который пришел с «того света», пережил ужасы гитлеровского лагеря смерти, выстоял, выжил и рассказал народу правду.

Размышляя о творчестве Бруно Апица и в первую очередь о его произведении «В волчьей пасти», мы с большим удовлетворением отмечаем оптимизм писателя, счастливо отличающий его от многих собратьев по перу на Западе.

Разве не было у Бруно Апица, смертника Бухенвальда, неизмеримо больше оснований, чем у многих писателей, отсидевшихся во время войны в «бесте нейтральности», впасть в безграничный пессимизм? Однако Бруно Апиц не стал глашатаем пессимизма. Как и другие писатели пролетариата, чье творчество питает оптимистическая философия революционного класса, Апиц не разуверился в народе, а еще сильнее полюбил его, убедившись в его безграничных возможностях. С большой силой, глубоко и правдиво он показал, что человек, воспитанный на революционных традициях и преданный им, способен выстоять не только физически, — это не главное. Он способен пронести сквозь мрак фашистской ночи нерасплесканной свою любовь к человеку, веру в него, веру в победу сил добра над черными силами зла. И характерно при этом следующее: из того, что Бруно Апиц видел, наблюдал, пережил в Бухенвальде, он взял для своей книги такое событие, на котором с поразительной силой были проверены человеческие сердца и показана сила и красота подлинно пролетарского интернационализма.