Читать «Тяпа, Борька и ракета» онлайн - страница 42

— Если это честный спор, — возмутился защитник Жюля Верна, — то почему ты не учитываешь, что «Колумбиада» была не простой пушкой, а особенной, со стволом в триста метров?

— Тем хуже, — спокойно возразил Гена. — Твой Барбикен и его друзья превратились бы в лепешку, если бы из нее выстрелили. Не веришь? Может, ты и французскому ученому Роберу Эно-Пельтри не веришь? Он тоже читал Жюля Верна и все… вычислил. При такой длине ствола, говорит он, получилось бы огромное ускорение, и люди в снаряде стали бы весить в тысячи раз больше, чем на Земле. Соображаешь? Одна только шапочка на голове твоего председателя весила бы тонны и раздавила бы его!

— Не может быть! — ахнула Любка, веря и не веря.

— Что же я, по-твоему, вру? Или ученые врут? Эх ты, девчонка! — Более выразительного слова Генка не подобрал. Девчонка надулась.

Имя француза Робера Эно-Пельтри звучало убедительно. И все-таки Борьке хотелось защитить Жюля Верна. Он перебирал в памяти все обстоятельства лунного путешествия, сравнивал их с доводами Генки и наконец нашел.

— Вода, вода! — закричал он так, словно находился в жаркой пустыне.

— Борька, — сказала озабоченно Любка, — ты заболел?

Но Борька отмахнулся от нее.

— Ты понимаешь, — с жаром говорил он, — я совсем забыл про воду: они лежали в снаряде на полу, а под полом была вода. Она их спасла. Вот как!

— Водяная подушка? Здóрово! — неожиданно согласился спорщик. — Только ты не радуйся очень. Все равно их бы разбило в лепешку. А мысль правильная. Даже Циолковский считал, что вода может спасти от ударов. Если космонавт залезет в бак с водой, то останется жив. И вообще Циолковский все предвидел.

— Поэтому ты и притворяешься в школе глухим в честь Циолковского? — съязвила Любка.

Каратов сделал вид, что не расслышал.

— А вот у Ефремова в «Туманности Андромеды»… — начал один из мальчишек, но тут Любка не выдержала.

— Хватит Ефремова, хватит Циолковского! — завопила она. — Ноги замерзли.

— А мы сейчас невесомость будем испытывать и согреемся, — пообещал Гена. Он встал на прилавок, подтянулся и плюхнулся на крышу ларька.

Борька — за ним.

Потом они вместе втаскивали за руки Любку.

— Я первая, — сказала она и спрыгнула вниз.

— Что ты чувствуешь? Была у тебя невесомость? — свесившись с крыши, спросил Гена.

Внизу, в сугробе, что-то барахталось и чихало.

— Чувствую… — донесся до ребят жалобный Любкин голос. — Чувствую, что синяк будет на коленке.

— Подожди, мы сейчас! — Оба спорщика бросились вниз. Они упали, так и не успев ощутить невесомость.

— Не та высота, — объяснил поклонник Циолковского.

— Не та, — подтвердил со вздохом защитник Жюля Верна.

Любка уже выкарабкалась из снега и ковыляла к подъезду.

На лестничной площадке космонавты почувствовали себя дома.

— У Жюля Верна, — продолжал как ни в чем не бывало Борька, — тоже описывается невесомость. Представляете: они плавали по снаряду, как рыбы в воде, и собака Диана с ними. Потом стали пить вино. Поставили стаканы прямо в пространство, налили в них из бутылки и пили.

— И ничего не выпили, — как бы про себя добавил Гена.