Читать «1937. Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит!» онлайн - страница 156

ТОМСКИЙ рассказал мне однажды, уже после моего приезда, что ЕНУКИДЗЕ согласен на то, чтобы возглавить этот переворот, что ЯГОДА тоже принимает в этом участие и что ЕНУКИДЗЕ завербовал для этого дела и коменданта Кремля, ПЕТЕРСОНА, который был раньше, как известно, начальником т. н. поезда ТРОЦКОГО. Так созрел план государственного переворота.

Далее. Первоначальные попытки установления блока с другими контрреволюционными организациями /зиновьевцами и троцкистами/ не прекращались. Из информационных сообщений периферийных работников контрреволюционной организации правых я, равно как и другие члены центра, знал, что на местах есть большая тяга к установлению контакта между правыми, троцкистами и зиновьевцами. Это рассказывал СЛЕПКОВ о Самаре, МАРЕЦКИЙ о Ленинграде, это рассказывал АЙХЕНВАЛЬД о Москве и т. д., причем, если не ошибаюсь, речь шла, главным образом, о молодежи. Известно было всем также и о так называемом «праволевацком блоке», — СЫРЦОВА ЛОМИНАДЗЕ, блоке, который выражал по существу ту же самую тенденцию.

Таким образом, поиски союзников со стороны правых на местах послужили до известной степени новой базой для поисков верхушечных контактов и соглашений.

При этих соглашениях, связях и контактах на местах тогда почти выявлялась та тенденция, что зиновьевцы, **и** в особенности троцкисты, ориентировались на террор и видели в нем альфу и омегу тактики, тогда как участники правой контрреволюционной организации, признавая террор как метод борьбы с партией, центр тяжести все же видели в массовых действиях, /крестьянские восстания/, в серьезных политических выступлениях. Идея же государственного переворота на первых порах не имела массового распространения по причинам понятного свойства и обсуждалась в центре организации и в близких к нему кругах.

Эта связь контрреволюционных группировок на местах послужила добавочным стимулом очень сильного свойства и для верхушечного соглашения. Оно, это соглашение, произошло не в виде какого-либо единого и однократного формального акта, а в виде ряда контактных разговоров между представителями различных контрреволюционных группировок.

Я разговаривал с ПЯТАКОВЫМ. ТОМСКИЙ и РЫКОВ с СОКОЛЬНИКОВЫМ и КАМЕНЕВЫМ. С ПЯТАКОВЫМ у меня происходил разговор в НКТП /примерно летом 1932 г./. Он начался обменом мнений по поводу общего положения в стране. ПЯТАКОВ сообщил мне о своей встрече в Берлине с СЕДОВЫМ о том, что ТРОЦКИЙ настаивает на переход к террористическим методам борьбы против сталинского руководства и о необходимости консолидации всех антисоветских сил в борьбе за свержение «сталинской бюрократии». Я говорил ПЯТАКОВУ, что консолидация вещь хорошая, но нужна общая основа для такого об'единения. ПЯТАКОВ **напирал** на террор, я весьма скептически относился к этому методу борьбы, считая его специфическим порождением троцкистского бешенства и озлобленности при малом политическом разуме. Но в общем и целом мы сошлись на необходимости координации действий, полагая, что разногласия так или иначе изживутся в ходе совместной борьбы и при сближении «старых кадров».