Читать «Портрет А» онлайн - страница 171

«Иногда прочтешь какую-нибудь его возвышенную строфу, какой-нибудь текст с интонацией притчи, — и остановишься в изумлении от этого писателя, единственного в наши дни, в применении к кому можно употребить слово „религия“ и не бояться, что это прозвучит смехотворно».

Что представляли собой для Мишо религия, божественность, святость? В пятнадцать лет он читал средневековых мистиков и жития святых и мечтал уйти в монастырь. В двадцать три восхищался богоборцем-Лотреамоном. В тридцать ругал небожителей за то, что не выполнили просьбу, с которой он к ним обращался:

Эй вы, наверху, лентяи, вы — боги, архангелы, праведники и феи, философы и братья по духу (…) одно только небольшое чудо — вот все, что нам было нужно…

(«Любовь»)

В тридцать шесть констатировал:

Да, я верю в Бога! Но он, как видно, не в курсе!

(«Против!»)

В тридцать девять спрашивал: «Слушай, когда Ты придешь?» и сам себе отвечал:

Ты придешь, если ты есть, разобраться с кашей в моей голове, с моей клятой свободой, из Эфира явишься, да мало ли мест, может, ты у меня внутри, в потрохах, мою спичку смахнешь в Твою глубину — и прощай, Мишо.

(«Слушай, когда Ты придешь?»)

В пятьдесят восемь он напишет:

«Нечто невероятное, неосуществимое, о чем я мечтал с самого детства и был абсолютно уверен, что уж этого-то мне никогда не увидеть, нечто небывалое, недосягаемое, невозможно прекрасное, несравненное, запретное для меня — свершилось.

Я ВИДЕЛ ТЫСЯЧИ БОГОВ. Я получил изумительный подарок. Они явились мне, неверующему (не знающему веры, которую я мог бы принять)».

(«Бурлящая бесконечность»)

Что произошло? Откуда взялся этот изумительный подарок? «Бурлящая бесконечность» (1957) — вторая у Мишо книга-исследование человеческой психики через воздействие на нее галлюциногенных веществ, исследование пути, о котором сам Мишо незадолго до того, в 1956 году написал книгу «Убогое чудо», а Олдос Хаксли чуть раньше — эссе «Двери восприятия» (1954) и «Рай и Ад» (1956). Путь этот Мишо охарактеризовал так:

«Если наркотики открывают путь, помогают различить нечто, то они — всего лишь один из этапов. Хотя бы и будоражащий, даже сверхъестественный.

Наркотики — переориентация сознания. Первый этап манипулирования.

Следующий этап — аскетизм:

То, что далось как подарок, без усилий или даже в результате ухода от них, нужно обрести заново, приложить усилия и, отказавшись от легкости и простоты, встать на путь трансцендентального».

(«Убогое чудо»)

IX. Книги о воздействии галлюциногенов

Наркотики со своим раем нам уже наскучили.

Дали бы они нам лучше немного знаний.

Век у нас не для рая.

Этот эпиграф, которым Мишо открывает свою книгу «Познание через пучины», напоминает об «Искусственном рае» Бодлера. Описание ощущений от приема наркотиков во Франции узаконено литературной традицией. Ей отдали дань Альфред де Мюссе (который перевел на французский «Исповедь английского курильщика опиума» Де Квинси), Бальзак, Теофиль Готье, Бодлер, Рембо, Альфред Жарри, Антонен Арто. Для Анри Мишо, о чем он и заявляет в эпиграфе, который мы процитировали, наркотик — не способ убежать от трудностей жизни, а метод исследования. Ради этого он обращается к измененным состояниям сознания, к измененному состоянию психики, даже делает шаг навстречу возможному безумию. В сущности, Мишо познает разные вещи одним и тем же способом — пытается лучше понять близкое через далекое: он знакомится с чужими краями, чтобы лучше понять свой собственный, изучает безумие, чтобы лучше разобраться, как работает «нормальная» психика. Вот как он пишет об этом в последней из своих четырех книг, посвященных опытам с наркотиками, «Великое испытание рассудка»: «Я хотел рассекретить „нормальность“ — неизвестную, неведомую, невероятную и бескрайнюю „нормальность“. Ненормальное помогло мне с ней познакомиться. Ведь даже зауряднейший из людей в минуту самой полной расслабленности осуществляет громадное число операций, причем не подозревая об этом, не обращая на это никакого внимания, для него это рутинные операции, в них его интересует лишь результат, а не механизм их действия, совершенно, между прочим, удивительный — в отличие от мыслей этого же человека, которыми он так дорожит и которые частенько оказываются самыми посредственными, банальными и недостойными того неординарного аппарата, который выдает их наружу и с ними работает».