Читать «Наш китайский бизнес» онлайн - страница 6

- Кто такая Фаня Фиш? - спросила я.

- Это наша главная жертвовательница, - ответил он благоговейно, как ответил бы настоятель буддийского монастыря на вопрос идиота-туриста: что это там за огромная многорукая статуя.

- Но... если я не ошибаюсь, вы хотите коренным образом переделать газету, сделать ее привлекательной и интересной не только для членов вашей общины? - я была сияюще предупредительна.

- Да-да, конечно, но не за счет наших, так сказать, столпов существования,- твердо проговорил он. - Их радости и печали, соболезнования близким, когда они уходят в лучший мир, последние новости их уникальных биографий должны украшать первую страницу издания!

- Понятно, - сказала я. - У престарелой Фани Фиш есть богатые наследники, которые не должны забывать о славном прошлом отцов.

- Вы несколько брутальны, дитя мое, - грустно заметил он. - Что, впрочем, сообщает нашей беседе определенную ясность.

Он мне страшно нравился, милый старикан, - аккуратным помешиванием ложечкой в стакане, скупыми деликатными движениями и этим внятным проговариванием слов, таких ладных, ровненьких и чуть заплесневелых. Старческие чистые руки с плоскими, будто сточенными временем большими пальцами...

Нет, вблизи он не был похож на немецкого еврея. Те - суховаты, чужеваты, навеки остранены тяжелой виной - своим родным языком... Яков Моисеевич скорее похож был на дореволюционного русского интеллигента.

Ветер нежно раскачивал ветки молодой оливы, растущей прямо посреди террасы, недалеко от нашего столика. По каменным плитам металось солнце, пойманное в вязкий сачок теней.

Я полистала еще несколько номеров «Бюллетеня» - желтые страницы воспоминаний о каких-то харбинских еврейских гимназиях, о спортивных обществах, о благотворительных вечерах в пользу неимущих учеников реального училища в Шанхае...

- Яков Моисеевич, - сказала я решительно, - полагаю, за вшивых три тысячи шкалей в месяц мы перестроим вашу унылую развалюху в царские чертоги ослепительной высоты.

- Мне рекомендовали вас как человека дельного и надежного, - проговорил он сдержанно, как бы подводя черту под этой частью нашей беседы. Потом подозвал официанта и заказал еще сока, чем покорил меня совершенно.

- А в каком году вы бежали в Харбин? - спросила я, чтобы поддержать разговор.

- В двадцать втором, когда Владивосток заняли бандиты...

- Красная армия?

- Ну да, эти бандиты...

Я не стала говорить Якову Моисеевичу, что мой дед был одним из тех, кого он величал столь невежливо...

- Отец находился тогда в Харбине по делам. А семья - на даче, на шестнадцатой версте. Когда стало известно, что красные в городе, мать дала отцу телеграмму: «Оставайся на месте, плохая погода, можешь простудиться». А сама стала быстро собирать вещички. Мне был годик, сестре - пять. Няня у нас была, деревенская русская баба, Мария Спиридоновна, да... Прижала меня к себе - я у нее на руках сидел, в батистовой распашоночке, и говорит матери: «Не оставляй ты меня, старуху, здесь. Куда вы, туда и я. С вами жила, с вами умереть хочу...». Так, между прочим, оно и получилось. Няня умерла у нас в Харбине, в тридцать третьем году, глубокой старухой...