Читать «Моя другая жизнь» онлайн - страница 184

— Я имею в виду, что я уязвила вашу мужскую гордость.

Ответ вертелся на языке, но я сдержался — с немалым, хотя, надеюсь, незаметным трудом.

— По-моему, вы меня неправильно поняли, — добавила она.

Хорошенькая незамужняя женщина приглашает подвыпившего незнакомого мужчину в свой одинокий домик, чтобы провести вместе самую длинную ночь в году, приглашает распить с ней бутылку вина по случаю ее дня рождения — чего уж тут не понять? Что это, если не приглашение к сексу, бесшабашное и совершенно недвусмысленное?

Или я все-таки неверно трактовал ее поведение и поспешил с выводами? Поэтому она и говорит теперь об уязвленной мужской гордости? Она-то лишь проявила участие к одинокому путнику. Неужели не знает, что в Англии, как, впрочем, и во многих других частях света, слова «Не хотите ли зайти ко мне выпить» говорят о жажде вполне определенного толка?

— Останьтесь, побудьте еще, — сказала она. — Надо хотя бы допить.

Да, я вскочил так резво, что допить действительно не успел. Она протянула мне бокал. Я тут же сбросил рюкзак, всем своим видом демонстрируя, что охотно задержусь.

— У вас, наверно, создалось обо мне ложное впечатление, — сказала она. — Когда живешь одна, отвыкаешь от людей. Сама того не зная, рассылаешь вокруг самые противоречивые сигналы. Деревенские вообще думают, что я ненормальная. И, уверена, сплетничают у меня за спиной: «И чем она там одна занимается?»

— И чем же?

— Слушаю радио и граммофон, — затянула она знакомую песню. — У меня много книг. — Она обвела рукой полки, где тесными рядами стояло не меньше тысячи томов в мягких обложках.

Она прошла обратно к камину. Я остался где был, возле полки с собственными книгами.

Она подбросила в камин несколько кусков угля, подтолкнула их щипцами ближе к огню. В этом была определенность: пусть сгорят дотла, и побыстрее; сгорят и погаснут; тогда он уйдет. Она не хочет выставлять меня за дверь, но всячески намекает, что гостеприимство ее формально, вроде филантропических порывов, заставляющих ее посылать в Африку шерстяные вещи. В ней нет бесшабашности, а приглашение в дом — лишь робкая попытка доброты. Остальное я просто придумал.

Но она все же заслуживает правды. Надо сказать ей мое настоящее имя.

Я бы и сказал, не испытывай она такой неприязни к Эдварду Медфорду. И дело было не только в моей уязвленной мужской гордости, — что за идиотское выражение! — просто я ей не очень-то нравился, я сам, моя внешняя оболочка. Свалился вдруг ей на голову, этакий невежда-американец. Даже не весельчак — как положено путешественнику. Просто нескладный дурень.

Поэтому я и удержался, не выпалил мое истинное имя. И был теперь даже рад, что соврал при знакомстве. Экое выдумал имечко: Эдвард Медфорд! Что ж, пускай издевается, а его на самом деле и нету! У этих американцев такие странные имена… Чушь!

— Знаете, там, в «Ключах», вам не следовало приглашать меня в гости.

— Вы выглядели таким потерянным. К тому же канун Рождества.