Читать «Запределье. Осколок империи» онлайн - страница 20

— Вот примерно то, что я хотел вам сказать…

4

Еремей Охлопков возвращался домой.

Полтора года он не был дома, но ничуть не жалел об этом. Не жалел он также ни о потерянных от цинги зубах, ни о подранном зверем и плохо зажившем бедре, из-за которого он с трудом передвигался, ни о давящем на плечи грузе. Именно из-за этого груза он и провел в тайге безвылазно восемнадцать месяцев, благо рядом с его лачугой бил незамерзающий ключ и можно было не прерываться на странно короткую зиму.

В небольшом, но увесистом «сидоре» Еремей нес главную на Земле ценность, тот самый металл, из-за которого, по мнению Мефистофеля, о существовании которого сибирский охотник никогда в жизни не слышал, гибнут люди.

Он нес золото. Много золота.

Почти полтора пуда тускло-желтого тяжеленного металла в песке и самородках, самый крупный из которых имел размер вполовину кулака взрослого мужчины, были аккуратно расфасованы по кожаным мешочкам. А те, в свою очередь, перестелены пушниной, где-то, может быть, стоившей баснословные деньги, но тут, рядом с драгоценным грузом, всего лишь отлично заменявшей вату. Шестьдесят, без малого, фунтов червонного золота, которые давили сейчас на исхудалые плечи старателя, должны были сделать его богачом, дать вырваться наконец из капкана нищеты, в которой зачахли отец и дед Охлопкова, да и прочие его предки от сотворения мира. Ибо не верил бедняк Еремей, что жил кто-то из его пращуров лучше, чем он. Иначе к чему поперлись бы следом за Ермаком на край света в погоне за призрачным достатком, но так и не обрели его в богатейшем для всех других краю.

«Избу поставлю… пятистенок… — в стотысячный раз мечтал, шевеля губами, скрывающими распухшие беззубые десны, Еремей. — Корову куплю… лошадь… Шарабан справлю… на резиновом ходу… на ярмарку, в Кедровогорск… мануфактуры накуплю, конфект Надьке…»

Больше ни на какие мечты неразвитый мозг неграмотного мужика способен не был, поэтому он снова и снова, как заезженная патефонная пластинка, скользил мыслью по привычному кругу: «Изба… корова… лошадь…» И снова, и снова…

— Стой! — раздалось прямо над ухом, и Еремей, споткнувшись от неожиданности, свалился в траву, выставив перед собой свою ржавую берданку без патронов, на которую опирался при ходьбе, будто на посох.

— Не подходи! — заверещал он, пытаясь откинуть лохматый перепревший треух, сползающий на глаза при каждом движении. — Не подходи, убью!..

— Опусти пукалку-то! — рассмеялся молодой голос. — Ты кто такой, дядя?

Еремею наконец удалось сбросить шапку, и он разглядел своими гноящимися глазами двух всадников на стройных, совсем не крестьянских конях. А также — форменные, лихо заломленные фуражки с голубым околышем, широкие лампасы на галифе и длинные шашки на боку…

«Стражники… — запаниковал Охлопков. — Казаки… По мою душу…»

Он опустил ствол бесполезного ружья, кое-как поднялся на дрожащие ноги и заканючил:

— Господа казаки… Ну что вам надо от бедного прохожего… Отпустите меня Христа ради…

Старший из казаков нагнулся, ловко выдернул берданку из слабых пальцев и с трудом открыл ржавый затвор.