Читать «Фельдмаршал Борис Шереметев» онлайн - страница 81
Сергей Павлович Мосияш
— Где тебя черти носили?
— Но, Борис Петрович, вы же сами к Бутурлину отправили.
— Тебе б надо было там досидеть до плена, дурак.
— Но я ж мигом, — оправдывался Савелов. — Одна нога тут, другая там… вернулся — а вы уж на том берегу.
— Если б не Авдей, я б на том свете оказался. Выдать бы тебе, да плеть жалко.
И стал Донцов при воеводе не то денщиком, не то коноводом, поваром, нянькой. Стлал постель, варил немудреную похлебку, иной раз и бельишко пропотевшее постирывал воеводе… Коня его, Воронка, холил не менее своего Каурки. И когда речь заходила о лошадях, именно к нему апеллировал Борис Петрович:
— Слышь, Авдей, в ждановском полку кони-скелеты. А? Это как?
— Срамота, — соглашался Донцов.
От Михаила Борисовича прискакал гонец с радостной вестью:
— Мы побили шведа!
Шереметев обнял вестника, поднес чарку:
— Спасибо, братец.
И тут же приказал готовиться к встрече победителей. Когда показался возвращающийся отряд, на монастырских раскатах загрохотали пушки в честь победителей. Впереди войска гнали пленных человек пятнадцать, за ними везли две захваченные пушки и несколько возов фузей и знамена.
Борис Петрович едва дождался сына, тот замыкал все шествие. Подъехал к отцу, слез с коня, доложил:
— Так что мыза разгромлена, побили триста шведов, взяли две пушки, сто фузей. Своих потеряли девять человек.
— Ай, Миша! — Шереметев схватил сына, обнял, расцеловал крепко. — Вот уж уважил старика, вот порадовал. Спасибо, дружок.
Глаза воеводы блестели от подступающих слез. Он был безмерно рад удаче сына.
— Ты, сынок, ты первый после Нарвы почал бить их, окаянных.
Со смертью жены, случившейся как раз в дни Нарвской конфузии, о которой узнал Борис Петрович лишь спустя месяц, стал он несколько слабоват на слезу. Не то что очень тосковал. В походах и частых отлучках как-то отвык от нее, но с уходом жены понял, что и он ведь не вечен, что и его самого смерть поджидает, может, вон и за тем леском. Потому успех сына — родного корешка — был приятен его сердцу и трогателен. И слеза была простительна счастливому отцу.
Вылазка Корсакова на мызу Рауге оказалась неудачной, нападение его было отбито пушечной картечью , и он потерял около полусотни человек. Хвалиться ему перед воеводой было нечем, и он постарался въехать в Печоры поздно вечером. А утром, представ перед воеводой, попробовал оправдаться:
— Были пушки-то на Рауге, Борис Петрович. Были.
Это прозвучало упреком самому воеводе, мол, не ты ли говорил, что там пушек нет.
— М-да… — вздохнул Шереметев, — знать, сбрехали наши разведчики, полагалось бы плетей им всыпать по полсотни на каждую задницу. Как думаешь?