Читать «Фельдмаршал Борис Шереметев» онлайн - страница 187

Петр еще не знал, что светлейший уже мчится к Батурину со своей кавалерией. Наверное, за то он и любил своего Алексашку, что тот всегда предугадывал не только желания, но и решения своего царственного товарища.

— Надо всячески мешать Карлу переправляться через Десну, — сказал Петр, отослав эстафету Меншикову. — Гаврила Иванович, пошли приказ генералу Гордону встать у Десны и атаковать короля на переправе. Предупреди, прозевает — головой ответит.

Сделав все распоряжения на случай движения короля на Батурин, Петр сел за манифест. Писал сам, более доверяя своей руке, нежели писарской. Текст манифеста уже созрел в голове, оставалось перенести его на бумагу, и потому перо, как всегда, неслось стремительно, без остановок.

«Гетман Мазепа, забыв страх Божий и свое крестное к нам, великому государю, целование, изменил и переехал к неприятелю нашему, королю шведскому… дабы с общего согласия с ним малороссийскую землю поработить по-прежнему под владение Польское и церкву Божию и святые монастыри отдать во унию…»

Петр дописал манифест, подписал и отдал Головкину, дабы без промедления был отпечатан он во множестве и разослан по всей Украине. И прочитан с высоких мест перед народом. Царь знал, сколь ненавистна для народа уния и польское владычество.

После подписания манифеста Петр сразу же сел за письмо в Москву местоблюстителю патриаршего престола Стефану Яворскому : «Честнейший отче! Извольте оного Мазепу за такое его дело богомерзкое публично в соборной церкви анафеме предать».

Царь не мог успокоиться, в нем все еще клокотал гнев против изменника, во всех бумагах, вышедших в тот день из-под его руки, он уничтожает Мазепу, разоблачает его жестко и зло перед всем народом. Но и этого ему кажется мало. Он решает устроить Мазепе публичное свержение с гетманского престола и казнь. Пусть пока символическую, но казнь.

И он опять за листом бумаги, где пишет подробно придуманную им тут же процедуру всенародного бесчестья изменнику: «…Оную рисованную персону Мазепы надлежит пинком сбросить с высокого крыльца и волочь по праху ее, плюя на нее и обливая нечистотами…»

Что и говорить, фантазия у Петра на представления и лицедейства была богатая и щедрая сверх меры…

Царю доложили, что прибыл к нему казачий полковник Скоропадский. Петр, отложив перо, встретил полковника вопросительным взглядом: «Ну?»

— Государь, надо тебе к старшине, ушедшей с Мазепой, письмо написать с прощением им вины, коли воротятся, отстанут от изменника.

— Раз ушли с ним, значит, и они изменники.

— Нет, государь. Многие ушли с ним из боязни, считали всесильным его, чему и ты немало поспешествовал. Меня ведь тоже Мазепа звал за собой. Вот.

Скоропадский подошел к столу и положил перед царем лист бумаги, сохранивший перегибы пакета, сказал:

— Прочти, государь.

— Что это?

— Письмо ко мне гетмана Мазепы.

— Бывшего, полковник, бывшего… — сказал Петр, подвигая письмо ближе.

Он быстро прочел его, поднял потемневшие глаза на Скоропадского.