Читать «Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)» онлайн - страница 411

Владимир Петрович Потемкин

Полковник Бек оказался более словоохотливым, чем маршал Пилсудский. С холодной любезностью и не без высокомерия он разъяснил Идену, что польское правительство намерено проводить самостоятельную внешнюю политику. Договорами о ненападении с СССР, с одной стороны, и с Германией, с другой — оно надеется обеспечить спокойствие и на восточной и на западной своей границе. Восточный пакт неприемлем для Польши. Он ставит её перед неизвестностью. Ведь никто не может предсказать, улучшит ли он или испортит те хорошие отношения, которые установились у Польши с её соседями.

Было очевидно, что польское правительство остаётся на почве берлинского соглашения Гитлера — Липского от 26 января 1934 г.

Идеи решил посетить и другую страну, которая уже достаточно явственно ощущала всю опасность непосредственного соседства с милитаристической Германией. Из Варшавы английский дипломат проехал в Прагу. Там идея Восточного пакта была встречена с полным сочувствием. Идеи вернулся в Лондон с двумя основными выводами, которые дала ему поездка в три столицы Восточной Европы. Во-первых, он убедился, что европейский мир может быть обеспечен лишь путём организации коллективной безопасности. Во-вторых, для него стала очевидной несостоятельность вымыслов и толков о «красном империализме» Советского государства.

«Впервые я посетил страну, которая поглощена строительством, — заявлял Идеи в одной из своих речей по радио. — Россия отделена географически от Германии такой большой страной, как Польша. Было бы абсурдом предполагать, что Россия совершит агрессию против Польши».

«Фронт Стрезы». Вызывающая позиция, занятая Германией в вопросе о вооружениях, внушала Франции серьёзную тревогу. Демократические элементы французской общественности единодушно высказывались за скорейшее сближение с Советской Россией и заключение с ней пакта о взаимопомощи. Под давлением общественного мнения Лавалю приходилось волей-неволей примириться с мыслью о неизбежности поездки в Москву. Одновременно французское правительство добивалось немедленного созыва Совета Лиги наций. До открытия сессии оно предложило организовать тройственную дипломатическую конференцию с участием Франции, Англии и Италии. Предложение это было принято. Местом конференции была избрана Стреза, в Северной Италии.

Французская дипломатия возлагала на предстоящую конференцию большие надежды. Она рассчитывала установить единый фронт трёх держав, могущий совместными усилиями оградить мир в Европе. Однако 11 апреля 1935 г., в самый день открытия конференции, со стороны Италии последовал сигнал, вызвавший большое волнение в дипломатических кругах Европы. В органе Муссолини «Popolo d'ltalia» была опубликована зловещая статья. Анонимный автор предостерегал итальянцев против «легкомысленного и неосновательного оптимизма» в отношении новой конференции. Результатом Стрезы. гласила статья, будет лишь новое коммюнике трёх держав. Оно будет носить самый общий характер или же выдвинет план консультации трёх держав. Но ведь всякому известно, что «консультация есть последнее прибежище безволия перед лицом действительности». В статье развивался план самостоятельных действий Италии «вне Стрезы»: пока горизонт не прояснится, держать под ружьём армию в 600 тысяч человек, снабдить её новейшим оружием и ускорить создание мощного воздушного и морского флотов.