Читать «БУПШ действует!» онлайн - страница 11

Дело в том, что гараж мы заняли тайно. И об этом никто не должен знать. А тем более хозяин — усатый пенсионер Демьяныч, который всегда сосет свою трубку.

Дом Демьяныча на Овраженской улице самый последний. Дальше идет пустырь. И овраг. Вот с задней стороны Демьянычева двора и пристроен к забору гараж — большущий сарай из досок, с плоской железной крышей. Огромные ворота с двумя створками выходят на пустырь. Когда-то в гараже стояла машина, но уже давно в нем ничего нет, кроме разного хлама. И дорожка из гаража заросла густой травой. А ворота заперты наглухо — на них висит заржавленный замок.

Мы, конечно, в ворота не входим. Проломили две доски и ныряем под куст сирени, можно сказать — вползаем на животах.

Открыл это место Борис. Он привел нас сюда, когда образовывался Боевой Совет Главных Овраженских Командиров.

— Только ша! — предупредил он.

Главный Адмирал заверил:

— Как в трюме.

С тех пор мы и собираемся здесь, когда Борис сзывает нас перед каким-нибудь решающим уличным сражением. Здесь же храним свои пистолеты и сабли. У нас даже есть свое знамя.

Мы любим сидеть здесь в жаркую погоду, в прохладе и полумраке, среди веселых зайчиков, падающих сквозь щелястые стены.

А Борис вообще чуть не живет в гараже. Когда ни придешь, он тут. Свистнешь — просигналишь, откроет. Посмотришь — у него под руками вроде ничего нет, только стоит пустой чурбачок, как столик. А сам он восседает в своем генеральском кресле.

Выволокли мы это кресло из завала в углу — красное, бархатное, кое-где потертое, но, в общем, красивое. Конечно сидеть на нем, хотя и почетно, не совсем приятно: из сиденья торчат пружины. При малейшем неосторожном движении они впиваются, как царапучие кошки. Однако Борис ухитряется даже развалиться в этом кресле, положив ногу на ногу, как и полагается Генералу Главнокомандующему. Один раз я спросил у него: — Что ты тут все время делаешь? Он ответил, нахмурясь:

— Клад ищу!

Так вот мы с овраженский Гошкой не нашли Бориса даже в гараже. Постояли около кустов, посвистели без толку и разошлись.

Когда мы были уже около моего дома, тезка сказал:

— А все-таки он там!

— Да нет, — заспорил я, — наверное, уже у себя дома.

Тезка стоял на своем: там!

— А пойдем к нему, и увидишь, что он дома! — сказал я.

Мы пошли, но я подумал про Черданиху: вдруг вспомнит, как я стащил с веревки полотенце? И мне расхотелось идти.

— Ладно, не могу я сейчас, некогда.

Овраженский Гошка засмеялся.

— Эх, ты! Спорщик!

И я пошел к себе, очень собой недовольный. У меня часто так: хочешь что-нибудь сделать, даешь слово, а не делаешь.

Конечно, на все бывают причины. Хотел в пятом учиться на «пять», но разве кто знал, что Иван Степанович поставит по арифметике трояк? Или вот хотел за лето прочитать двадцать пять книг, а прошло пол-лета, а я и одну не осилил — про кратер Эршота. Но ведь никто же опять не знал, что у нас будет Совет Командиров: читать-то просто некогда!

Дед на днях заявил, что у меня нет единства слова и дела. Он теперь выражается, как в книгах пишут. И чтобы я лучше вникал, поднимает кверху указательный палец.