Читать «Сказано — сделано» онлайн - страница 43

— Ну, это уж дело их совести, — сухо произнёс Павел Андреевич.

— Да при чём тут совесть. Здесь такая огромная работа завертится — кто тут будет за твоим деревом смотреть. Лес рубят — щепки летят. — И, махнув рукой, человек с картошкой удалился.

— Это неправильно, — огорчённо замотал головой Павел Андреевич. — Это совершенно неправильно. Большая работа не может быть помехой для совести. Даже наоборот.

— А мы хотим вам кое-что рассказать, — сказал Коля.

— Слушаю, ребята, слушаю. — Старик воткнул лопату в землю и с вниманием посмотрел на ребят.

— Понимаете, познакомились мы недавно с одной женщиной. Пожилая уже…

Но продолжить Коля не успел. У подъезда, лихо скрипнув тормозами, остановилась машина. Из неё энергично вышла уже знакомая нам дочь Павла Андреевича. На этот раз на ней был лёгкий белый комбинезон и большие солнцезащитные очки, закрывавшие половину лица.

— Какая идиллия, — сказала она, подходя. — Пионеры и ветеран сажают деревья.

— А что в этом плохого? — спросил Павел Андреевич.

— Ничего, ничего. Сажайте на здоровье. Тебе, отец, уже и слова нельзя сказать. Каждое лыко — в строку. Давай не будем ссориться. Ты написал заявление?

— Нет.

— Ну а что же ты тянешь?

— Знаешь, Нина, — потупившись, отвечал старик, — я решил, что это… ну, не совсем хорошо. Машины у меня нет, я на ней не езжу, зачем же я буду просить гараж? Ведь я его буду просить для себя лично. А лично мне он не нужен.

— «Я», «меня», «мне»! А на дочь, на внука — о зяте я уж не говорю — тебе наплевать. Ты можешь любить только чужих. Своя семья тебя не волнует.

— Зачем так говорить. Дело же не в этом. Ты пойми, Нина: вот вы, здоровые, молодые люди, будете пользоваться гаражом, который государство предназначает для какого-нибудь заслуженного человека. Наверняка старого и почти наверняка больного. Можешь ты положа руку на сердце сказать, что дело это безупречно в нравственном смысле?

— Но ведь все так делают! Все! И никто не находит тут ничего зазорного. Потому что это — реальная жизнь. А ты живёшь в выдуманном мире.

— Я не знаю… Не знаю, что делают все, — глухо сказал Павел Андреевич. — Человек, прежде всего, за свою собственную совесть отвечает. И потом, ты ошибаешься. Люди, которые тебя окружают, — это ещё далеко не все. К счастью.

— Папочка, дорогой, давай оставим эту книжную демагогию. Дело совсем простое, житейское. Уверяю, никто тебя не осудит, если ты напишешь это пустяковое заявление. Я позвоню вечерком. — Нина сняла очки, мило улыбнулась и, поцеловав отца в щёку, направилась к машине.

— Её не смутишь, — грустно сказал Павел Андреевич, глядя вслед дочери.

Потом они все втроём сидели под голубым торшером в комнате старика и ребята наперебой рассказывали о том, как они давали свой удивительный концерт для шарманки, как познакомились с Марьей Алексеевной и как потом обнаружили у неё старинный томик Лермонтова. Павел Андреевич напряжённо слушал, а когда ребята закончили, встал и взволнованно заходил по комнате.

— Боже мой! Неужели это она?! Значит, она жива. Боже мой, невероятно!