Читать «О Боге Живом» онлайн - страница 18

Тот, Кто это может, - не только говорит это, но если говорит, то и делает, - Тот, Кто делая это, не затрагивает величия нравственного закона, как деспот не считающийся с правдой и неправдой, а напротив, свершает именно этим нравственный закон, - Он и есть Бог Живой.

Он не только, как у Канта, высший хранитель нравственного закона, ручающийся за то, что придет некогда день, когда порядок нравственный и порядок счастья совпадут: Он - Бог Живой, Который может прощать.

Где же остается тогда серьезность вины?

Тут недостает еще одного: раскаяния.

До тех пор, пока мы остаемся в области одной только «этики», для раскаяния тоже нет места. Если об этом спросить такого человека, который живет одной только «этикой», только суровостью голого нравственного закона и, обязательствами своей совести, то, я думаю, настоящего раскаяния не окажется в его жизни. Он скажет: «Что я сделал, то я и должен нести на себе. Даже, если кто - либо захотел бы с меня это снять, я не мог бы этого допустить. Я этого и не хочу, потому что этим уничтожалось бы достоинство моей личности. Я буду нести последствия, я исправлюсь, но что было, то было». В таком взгляде есть нечто бесчеловечное, но есть и возвышенная последовательность мысли. Раскаяние же бывает только там, где есть Бог Живой.

Что такое раскаяние?

Оно означает не только то, что человек понял неправедность своего поступка, жалеет о нем, готов понести его последствия и принимает решению впредь поступать лучше... Раскаяние больше всего этого. Оно означает обращение к Богу Живому. Он - святой, неприступный ни для какой неправды и ее не терпящий. Но

Он же и любовь, Он - Творец и Он властен не только сотворить человека, чтоб человек был, но и совершить нечто неизмеримо более высокое: заново сотворить личность, отягощенную и запятнанную виною, с тем, чтобы она снова стала чистой.

Раскаяние есть обращение к глубочайшей тайне творческой силы Всесвятого Бога. «Только-этическое» поглощается здесь в несказанно живом и святом. Раскаяние не покрывает вину для того, чтобы вины больше не было видно. Напротив, оно - сама правдивость. Для раскаяния требуется видеть то, что есть. Не для копания в собственных переживаниях и не в боязни. Вызываемые виною связанность и боязливость чужды раскаянию. Они могут ему только мешать, являясь последствием нервной поврежденности. Раскаяние же требует правдивости. С полной правдивостью того, что он сделал, человек приходит к Богу и говорит: «Я провинился перед Тобою. Признаюсь в этом. Ты - Судия. Я выступаю перед Тобою, свидетелем против себя самого. Я желаю Тебя, - да будешь Ты, да будет воля Твоя, ибо Ты - свят. Правда Твоя вопреки мне. С Тобою вместе я сужу себя самого. Но Ты