Читать «Корень жизни: Таежные были» онлайн - страница 16

Клацнул затвором, вынул из ствола патрон и сказал: «Ты убил знаменитого охотника… Я хорошо знал его, мы были друзьями…»

Беглый долго смотрел на меня, потом, не говоря ни слова, допил спирт, надел телогрейку, вроде спокойно взял ружье и хлопнул дверью. Не приходил долго, я забеспокоился, тоже вышел. Тихо было, холодно. Крикнул — ответа не дождался. А через минуту от сопки донесся глухой выстрел. Я знал — такой звук дает старая берданка…

Дед Саенко был уверен, что каторжник убил действительно Дерсу Узала. Вроде бы все говорит об этом: имя, внешность, время и место трагедии. А старая берданка с дефектом ложи и зарубками — словно паспорт… Почти согласен с рассказчиком и я, потому что убедился еще и в том, что в первом десятилетии нашего века у станции Корфовской — между железной дорогой и крутой сопкой — у костра был убит лишь Дерсу.

Но все же нет полной уверенности в том, что от руки беглого многострадальца погиб именно арсеньевский Дерсу. В самом деле: документов, удостоверяющих личность, не найдено, труп не опознан. А двойные тезки среди коренного таежного люда не столь редки. Не исключено и то, что берданка еще до описанной трагедии оказалась в других руках.

И потому-то историю гибели Дерсу Узала я предварил словом «версия».

СЫН ТАЙГИ

ЗНАКОМСТВО

Федя Уза родился и вырос в таежной глухомани у реки Бикина, стремительно несущегося к Уссури. Родился он в то время, когда его земляки — удэгейцы и нанайцы — еще не слышали шума моторов, не видели тракторов и автомашин и не знали, каким могучим становится человек, вооруженный техникой. Шумели деревья, разноголосо и сильно пела неукрощенная река, вдоль ее высокого берега рассыпались темные бревенчатые домики. Между ними зимой и летом галдела детвора — наследие искони живших посреди дикой природы аборигенов.

Федя — нанаец из рода Уза, он говаривал: «Дерсу Узала — мой Ахондо, правильно его звать Дерчу Оджал».

В пору нашего знакомства Федя был в расцвете сил. Судьба подарила мне его проводником экспедиционного отряда охотоведов, мы подружились, сблизились душа в душу, и до сих пор я отлично помню и его самого, и все с ним связанное.

Мечтаю встретиться с ним и повторить хоть часть былых маршрутов, но не получается: в жизни далеко не всегда мы собою располагаем. В воспоминаниях же я «вижусь» с ним часто, много думаю.

Федя окончил сельскую восьмилетку, потом школу механизаторов и в своем национальном селе Красный Яр считался человеком грамотным. Он свободно говорил по-русски, в совершенстве владел языком нанайцев и удэгейцев. Прекрасно разбираясь в тракторах, автомобилях, мотоциклах, лодочных моторах и прочей технике, он в то же время еще оставался близок к дикой природе, как его родители и далекие предки. Он с удовольствием и не без пользы читал журналы «Знание — сила», «Техника — молодежи», «Вокруг света», но это не мешало ему одухотворять природу и считать себя ее родственной частью. Порой мне казалось, будто в нем пробуждается даже вера в духов.