Читать «Катары» онлайн - страница 132

Четверо склонили головы в знак почтения.

— Этот документ, — продолжал фон Граф, — будет краеугольным камнем, на котором воздвигнется новый порядок. Мы сообщим его всему миру, и он ниспровергнет ложные ценности, издавна управляющие нашей цивилизацией. И земля будет вновь очищена!

Он поднял меч прямо вверх; четверо сподвижников тотчас сделали то же.

— Слава Ордену! Зиг хайль! Зиг хайль!

Фон Граф умолк, дожидаясь, пока перестанет отдаваться эхо в каменном чреве пога.

— Я уверен: с вашей помощью нашей церемонии будет обеспечен выдающийся успех. Там соберутся все наши братья. Мы знаем, что их верность была подвержена тяжким испытаниям, что некоторые даже изменили своему долгу. Имя доблести нашей — верность, и мы им об этом напомним, использовав силу примера.

Добрые Мужи прекрасно знали, куда клонит их вождь, но фон Графу нужно было довести речь до конца.

— Тогда они узнают: мы ни перед чем не остановимся, чтобы установить свои законы. У меня добрые вести, братья мои. Каждый день я получаю новые досье на бывших коллаборационистов, которые надеются раствориться безымянными в обывательщине возвратившейся мирной жизни. Но прошлое настигнет их, и ряды нашей армии вырастут. Некоторые наши братья готовят акции, которые нарушат покой горделивых демократий, установившихся на развалинах нашего Рейха. Главные преступники, главные иудеокоммунисты, будут находиться под неослабным наблюдением. Война на пороге!

Фон Граф сжал кулак, поднес руку к сердцу и произнес:

— Это уже не просто возрождение — мы начинаем вновь завоевывать мир!

ГЛАВА 75

В этой омытой лунным светом ночи главный двор Монсегюра обретал новый облик. Поразительней всего было впечатление поворота во времени — словно все участники этой необычной церемонии по реке времен вернулись вспять. По углам внутреннего двора были развернуты штандарты с эмблемой Ордена, а камни в свете факелов, колеблемом ветром то туда, то сюда, словно плясали. Впервые сошлись все вместе восемьдесят два орденских брата. Они стояли кругом вокруг четырех костров.

Ле Биана из подземелья вытолкнул человек в такой же тунике, что и на всех остальных, но лицо его было закрыто капюшоном, напоминавшим об испанских аутодафе. Стражник грубо вытащил его во двор, где уже полыхал первый костер, на котором был привязан к столбу Бертран. За каждым из осужденных внимательно надзирал палач, предназначенный для приведения казни в исполнение. Руки Ле Биана были связаны толстой веревкой, но рот ему не затыкали, и он стал кричать, надеясь повлиять на членов Ордена, присутствовавших при казни:

— Помогите! Это безумцы! Они вас погубят!

Дальше он ничего сказать не мог: палач завязал ему рот и втащил на костер. Ле Биан бросил взгляд на присутствующих и убедился, что его слова некоторых поколебали. Но было уже поздно. Жизнь кончалась. Пока огнем занимались нижние сучья костра, в уме Ле Биана пробежало множество бессвязных мыслей. Воспоминания детства, улыбка Жозефины, галдящий класс в коллеже… Собственный мозг напоминал ему необъезженного и никак не желающего укрощаться коня. Палач подошел в последний раз проверить, крепко ли привязан казнимый. Он что-то сунул Ле Биану в руку и шепнул на ухо: