Читать «Хозяин Проливов» онлайн - страница 47

Бреселида обернулась. Деловитые жрицы, недовольно фыркая по поводу ее выходки, перекладывали поленья толстыми вязанками дикого лавра. Листья на ветках были еще свежими и обещали обильный дым.

— Я задохнусь, — подтвердил ее мысли царь. — Но еще до этого лавр так одурманит меня, что я ничего не почувствую.

Меотянка с трудом выдохнула из себя воздух. Будто это простое действие доставляло ей боль. Костер занялся. Быстрота, с какой жрицам удалось раздуть пламя, объяснялась остатком горячих углей предыдущего костровища. Тут только сотница спохватилась, задавшись вопросом, а кто, собственно, полыхал на этом месте до царя и можно ли будет отделить его пепел от пепла…

— Кого здесь жгли? — обратилась она к чумазой жрице-распорядительнице.

— Что? — не поняла та.

— Кто здесь горел до «живого бога»? — резко гаркнула на нее Бреселида, кладя руку на меч.

— Не помню. Многие, — отмахнулась женщина. — Вчера был олень, ворон, волк, клетка с лебедями. — Она катала по земле большим пальцем босой ноги остывший уголек и с любопытством смотрела на всадницу. — А какое это имеет значение?

Меотянка не удостоила ее ответом. По знаку Бреселиды охранницы встали кольцом вокруг костра, обнажили оружие и взяли на караул.

Царь не кричал. Должно быть, сначала сдерживался, а потом от чадящих лавровых веток пошел густой дым, и Бреселида перестала видеть его лицо. Она взмолилась Иетросу, чтоб слова Делайса о дурмане оказались правдой. «Пусть ему не будет больно, — шептала женщина. — Только не ему…»

В первое время царь еще ощущал жжение. Но потом лавровые листья дали дым, и в ушах у Делайса зазвенело, а голова начала заваливаться набок. На миг он пожалел своих ног, кожа на которых вдруг пожелтела и натянулась, как у печеной курицы, а потом вздулась волдырями и лопнула сразу во многих местах, брызжа в огонь мутной сукровицей.

Но это было последним, что «живой бог» видел вокруг. Дальше его подхватило и понесло, как сухой виноградный лист, сорванный ветром. Он летел в ясном серо-голубом небе, разрезая холодный воздух. А далеко внизу над узкой каменистой долиной поднимались вверх дымы осенних костров. Неожиданно между перистыми облаками сверкнул яркий солнечный луч. Золотое лезвие распороло небо. Бреселида опустила Серп.

Она стояла в оцепенении, глядя, как из рассеченного беззащитного живота царя хлещет на огонь кровь. Раньше ей никогда и в голову не приходило, сколько в человеке жидкости! Женский удар акинаком — что? Ткнуть — отскочить. Никогда не снести голову, даже не отрубить руку. Не по силам. Замешкаешься, дергая застрявшее в кости оружие — потеряешь жизнь.

Кровь все лила и лила, обдав Бреселиду от груди до пят. Угли под ногами даже перестали шипеть. Минуту назад она вошла в настоящий костер, девушки окатили ее водой. Сейчас от кожаных штанов и куртки валил пар. Всаднице было жарко и тяжело. Но, глядя на поникшую голову царя, она испытывала облегчение. Успела.

Жрицы, как и говорил Аполлон, хотели сами прикончить жертву, чтоб навсегда привязать ее душу к этим проклятым местам. Вокруг стояли валуны — духи тех, с кем эта шутка удалась. Но Бреселида честно исполняла долг. Как бы ни был ее взгляд прикован к дымной завесе, за которым корчилось в огне тело Делайса, краем глаза сотница все же заметила, что распорядительница вынула из лохмотьев кремневый нож. По знаку пальцев командира другие «амазонки» удержали жрицу, и пока та билась и кричала, Бреселида сделала свое дело.