Читать «Митридат» онлайн - страница 27
Виктор Петрович Поротников
— Сядьте подле меня, дети мои, — позвала братьев Лаодика.
Оба Митридата повиновались, усевшись так, как пожелала царица, — по краям от нее.
Юноши ничего не ели, разглядывая друг друга. В глазах у обоих сквозили удивление и некое смущение, когда не знаешь, как нужно выказывать радость от встречи, даже если ее нет. Музыка смолкла.
В трапезной некоторое время был слышен лишь мягкий голос Лаодики, старавшейся разговорить своих молчаливых чад. Царица припоминала потешные истории из их детства, перечисляла любимые игрушки, называла по именам кормилиц, водившихся с обоими царевичами. Она улыбалась, дотрагиваясь то до руки одного, то до кудрей другого.
Митридат-младший, преодолев робость, все чаще отвечал на вопросы матери, смеялся над ее шутками и пробовал сам расспрашивать старшего брата.
Однако односложные ответы Митридата-старшего и его замкнутый вид подавляли все попытки сближения.
Лаодика все видела и все понимала. Ей пришлось пойти на хитрость и заведомую ложь, сказав своему младшему, что его старший брат недомогает. Благодаря этому Митридат-старший смог, наконец, покинуть застолье и уединиться там, где накануне он провел столь бурную ночь. Спустя час туда же пришла Лаодика. Она была одна. Между сыном и матерью произошел короткий разговор.
— Где мои украшения? — спросила царица.
Митридат извлек ожерелье и браслет из золы в потухшей жаровне и молча протянул Лаодике.
Царица взяла драгоценности и пытливо посмотрела на сына. Видя, что Митридата смущает одно ее присутствие, Лаодика направилась к двери.
Прежде чем уйти, она сказала:
— Ты навестишь своих сестер? — И после кивка Митридата добавила — Сегодня или завтра?
— Я хотел бы сегодня, — ответил Митридат.
— Гистан проводит тебя к ним, я распоряжусь. Меня, к сожалению, ждут дела государства.
По красивому лицу царицы промелькнула тень сожаления. Помахав сыну рукой, она скрылась за дверью.
Оставшись один, Митридат сел на скамью и обхватил голову руками. Он гнал от себя нечестивые мысли, но ему показалось, что в прощальном взгляде матери было что-то непристойное, что-то такое, что горячит ему кровь!
«Нет! Не может быть, — твердил себе Митридат. — Мне почудилось. Ведь мы же обо всем только что договорились. Мы же условились считать случившееся между нами данью древнему обычаю персов. И больше такое не повторится. Не должно повториться!»
Уверив себя в своей ошибке, Митридат немного успокоился. Однако настроение его от этого не улучшилось. Чудовищность содеянного продолжала давить на него страшной тяжестью.
* * *
Дела у Лаодики не ладились, и заботы о государстве волновали ее меньше всего в этот день, наполненный впечатлениями с самого утра. В результате с сокровищехранителем пришлось разговаривать царскому секретарю Дионисию, благо это ему было не в первый раз. И с гаушакой Гергисом, не сумевшим переловить всех тех, кто сопровождал скитальца Митридата, разговаривали в основном Мнаситей и Багофан, который, несмотря на рану, проявлял рвение в государственных делах.