Читать «Нечаев вернулся» онлайн - страница 6

Взгляд его стал вдруг задумчивым, словно он всматривался в далекое воспоминание.

— Было время, мы с ним ездили в Испанию… И неплохо повеселились.

Он опять посмотрел на часы.

— Я написал тебе номер телефона комиссара и шифр…

Он двинулся к выходу.

— Я рассчитываю на тебя, Сонсолес… Скажешь комиссару, что это очень срочно…

Он коснулся плеча дочери.

— Что это связано с Нечаевым… Он поймет…

Она изумилась:

— Нечаев? Имя как у того, настоящего? Ну, русский, прошлого века?

Он кивнул.

— Откуда ты знаешь? Я думал, ты занимаешься современной историей…

— Ну да! Испанскими анархистами. Поэтому мне пришлось заняться Бакуниным, с которого все пошло. Тут я и наткнулась на Нечаева!

Он улыбнулся.

— Конечно! — воскликнул он. — Я мог бы и сам сообразить.

В ответ Сонсолес отчеканила наизусть целый параграф из «Катехизиса революционера» Нечаева:

— «Революционер презирает всякое доктринерство и отказывается от мировой науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает только одну науку — науку разрушения!»

— Вот-вот, — пробормотал Сапата, — разрушения!

Они стояли у двери. Сонсолес вдруг показалось, что они наконец-то могли бы поговорить. Что-то вдруг наладилось между ними. Но Сапата опять взглянул на часы.

— Мне надо бежать, — сказал он. — Я позвоню тебе от двенадцати до четверти первого. Ты будешь дома?

Да, она будет дома.

— Пока! — сказал он.

И вышел.

В восемь часов Луис Сапата ехал по улице Фруадво на своем «Ягуаре», один.

Он сбавил скорость, проехал еще немного, потом остановил машину во втором ряду и, не выключая двигателя, вышел. Стоя на мостовой и придерживая открытую дверцу, Сапата настороженно огляделся. Он посмотрел на тротуар, туда, где должен был стоять Зильберберг, потом взгляд сто скользнул в сторону сквера и, медленно двигаясь слева направо, обследовал каждую скамью, каждый закоулок, каждый голый куст.

Сейчас он доберется до того места, где, не слишком надежно укрывшись за кустарником, стоял Зильберберг. Он решил выйти из своего укрытия. Хватит играть в казаки-разбойники. Все, он выходит.

В этот миг Сапату убили.

Он стоял, опираясь локтем на открытую дверцу «ягуара», высматривая Зильберберга, а может быть, кого-то еще, кто мог оказаться опасен.

Внезапно в этой почти неподвижной картине, лишь едва заметно нарушаемой медленным движением головы Сапаты, в этом фрагменте времени, застывшего на точке чистого настоящего, Зильберберг уловил какие-то легкие перемены.

В поле его зрения, довольно узком, появилась молодая женщина. Вернее, две. Две женщины. Сразу вслед за первой, которая шла по мостовой вдоль припаркованных машин к Сапате, появилась другая, шедшая по тротуару.

Эли не успел рассмотреть их лица. Но одеты они были по обычной тогдашней моде: длинные юбки, рубашки навыпуск, шали, куртки — и всё выступало одно из-под другого. Многослойные мешковатые одеяния, изысканные лохмотья модных блеклых тонов: сероватый, бледно-зеленый, грязно-бордовый, тускло-розовый. Ни на миг не задумываясь, даже не видя их лиц, он понял, что они молоды — по этим их нарядам, по уверенной походке и отчетливому впечатлению, что у них есть определенная цель.