Читать «Каникулы вне закона» онлайн - страница 101

Высказавшись подобным образом, Ефим бычился, чтобы спрятать усмешку в глазах за оправой очков. Дурак тот, кто верил в подлинность квелости шлайновских оборотов. Он приносил их сверху…

Однажды Шлайн ухаживал за женщиной, разумеется, по оперативным соображениям и, когда она усомнилась в подлинности дутых чувств, сказал ей, по мнению начальства, шекспировскую фразу: «Не будем капать кислотой анализа на прекрасное кружево любви». Бездна вкуса, конечно. Но сработало… Информируя командование о развязке драмы, он, как и положено, признался руководству в «вынужденном допущении нарушения норм морали в интересах дела» с полным соблюдением казенных приличий: «Наши руки наконец-то как бы случайно встретились, и произошло непоправимое».

Смысл зачитывания подобных пассажей из докладных наверх только у идиота мог вызвать сомнение… Правда, кандидатом в такие идиоты обычно выступал я, Бэзил Шемкин. Шлайн мог бы, мне кажется, рассчитывать на чувство юмора своих коллег тоже, но, видимо, не был уверен в их чувстве порядочности. Коллеги, или как они себя называют в шлайновском заведении, объяснили бы подоплеку цитирования автору афоризмов.

В конторских пошлостях Ефима привлекала суворовская ритмичность. Они походили на известные — «Пуля дура, штык молодец» или «Тяжело в ученье, легко в бою». Натасканный инстинкт срабатывает под такое безотказно, поскольку, во-первых, цитируешь начальство, о чем ему обязательно донесут, а, во-вторых, лень-матушка — сестра подсказки — тут как тут, самому думать не нужно.

Я и не думал, устроившись со своей работой за письменным столом, освещенным лампой под матерчатым абажуром пододвинутого торшера. Остальная часть комнаты, куда меня ввел Олег, оставалась темной.

Две минуты с половиной на снимок. Чтобы не волноваться и экспонировать качественно, я талдычил не румовские, отца Матье, лейтенантские латинизмы, подходившие к шагу или бегу где-нибудь в Джибути, а шлайновские полковничьи пошлости, рожденные на землях эс-эн-ге.

— Мощь интеллекта…

Делай раз: растягиваем лист между прессами, то бишь томами БСЭ с обеих сторон.

— Не аналог морали…

Делай два: мягко вжимаем затвор камеры, привинченной к штативу от подзорной трубы, следим за секундной стрелкой на «Раймон Вэйл».

— Убивает не оружие…

Делай три: через сто пятьдесят секунд отпускаем затвор.

— Убивают люди.

Делай четыре: вытаскиваем документ…

Работать приходилось в кожаных перчатках, да ещё на байке, резиновых на мойке в кухне Олег не нашел.

На пятой или шестой бумаге, втянувшись в работу, я заткнулся, потому что обрел навык, и, пока шла экспозиция, пробегал по диагонали тексты или вникал в банковские оперативки.

Шлайн, занимавшийся экономической разведкой и контрразведкой, считал, что распад советской империи произошел в результате её технико-экономического отъединения от того, что объединяет остальной мир его финансовой и информационной систем. Говоря иносказательно, первая кровеносная в виде мировой банковской сети и денежных потоков, а вторая нервная в виде массовых коммуникаций. Выходы на обе у границ СССР пережало мертвой идеологией, ксенофобией и политическим бескультурьем. Империя впала в паралич от собственной же секретности и покрылась пролежнями. От смерти спас распад на мелкие образования.