Читать «Птицелов» онлайн - страница 14

— Ничего интересного. Вассал Годвина, средней знатности и достатка. Родных нет, не считая семьи невесты — тоже какая-то мелкота, из южной доли, кажется. Горячая голова, быстрая рука, много гонора, много спеси. Вряд ли доживёт до двадцати пяти.

— Мы с тобой дожили.

— Мы другие были. Знали, чего хотим. А этому — лишь бы драку пожарче.

— Потому он и побеждает, — сказал Лукас и выпрямился. — Думаю, ещё увидимся?

— Да, наверняка, — кивнул Дерек. — На турнире ты как минимум поприсутствуешь?

— Вполне вероятно.

— Тогда увидимся.

— Увидимся.

Они не пожали друг другу руки на прощанье — раскланялись, без чопорности, но вполне формально. Зато это было честно.

Дерек двинулся к выходу из галереи, потом обернулся на полдороге. Лукас ждал этого и смотрел на него с лёгкой полуулыбкой, приподняв уголки губ.

— Вряд ли есть смысл просить тебя подумать о моём предложении?

— Я мог бы пообещать, но ты же знаешь, что я не стану думать.

— Знаю. По-моему, ты уже всё решил, — сказал Дерек и вышел.

Лукас проводил его взглядом, раздумывая о тоне, которым были произнесены последние слова. Дерек нравился ему — даже теперь, но Лукаса и в давние времена злило то, что он всегда знал о чувствах и мыслях собеседника больше, чем сам собеседник. Правда, никогда не говорил об этом прямо, и потому эту неприятную способность ему можно было простить.

Грохот внизу оторвал Лукаса от этих мыслей, вновь вызвавших смутную раздражающую тревогу. Он взглянул вниз, почему-то ожидая обнаружить источником шума молодого рыцаря, но тот уже скрылся.

Тяжёлые створки двери в Большой зал были распахнуты настежь, и на пороге в полном боевом облачении стояла Артенья, герцогиня Пальмеронская, старшая сестра короля.

— Сколько их там ещё? — спросил Марвин, протирая платком влажную ладонь.

— Вроде бы никого уже не осталось, — радостно отозвался оруженосец. Марвин хмыкнул:

— Ничего, вылезут. Всегда под конец ещё кто-то находится.

Он медленно перебрал пальцами правой руки, слушая, как похрустывают суставы. Рука не устала ни капли, напротив, без древка пальцам было одиноко. Марвин не любил, когда его руки пустовали: в них всегда должно находиться либо оружие, либо ручка винного кувшина, либо упругая женская плоть. Иначе они и вовсе не нужны.

— А всё-таки лучше бы вы под самый конец выходили, мессер, — с сожалением сказал оруженосец. — Оно куда как эффектнее…

— Дурак, — беззлобно обронил Марвин. — Тот, кто побеждает победителя, может похвастаться разве что удачливостью. Одного человека одолеть всяко проще, чем двадцать.

— Даже если он одолел предыдущих девятнадцать? — усомнился оруженосец.

— И девятнадцать раз лишил меня удовольствия, — сказал Марвин и поднялся. — Ну, что, по-прежнему тихо? Чего он ждёт?

— Кто, мессер?

— Не знаю. Но должен же кто-то выйти.

Солнце уже стояло в самом зените и припекало неожиданно сильно для конца осени. Обычно к полудню турниры завершались — рыцари выдыхались, а благородному собранию надоедало сидеть на одном месте. Но сегодня никто особенно не торопился — каждому хотелось подольше понежиться на капризном осеннем солнышке. Правда, этому мешал довольно сильный ветер, на котором отчаянно трепетали ленты и знамёна, и от их беспорядочного мельтешения рябило в глазах. Стремясь задобрить короля, сэйр Годвин постарался на славу: долина пестрела разноцветными палатками и флагами, наскоро собранные трибуны были увиты цветами и плющом — символом королевского дома Артенитов. Само ристалище засыпали специально привезённым цветным песком — чтоб благородные рыцари не переломали кости, когда Марвин станет вышибать их из седла. Это был мирный турнир, знаменующий долгожданное усмирение мятежного вассала, и устроитель празднества недвусмысленно намекнул Марвину, что кровавая баня сегодня нежелательна. Марвин лишь ухмыльнулся — похоже, и впрямь настращали королевский двор его буйным помешательством. Небеспричинно, впрочем, — редкий турнир с его участием обходился без жертв. Но на сей раз он склонил голову — устроитель не преминул сообщить, что это особое распоряжение королевы Ольвен, которая со вчерашнего дня пребывает в редкостно благодушном настроении, и уж кто-кто, а Марвин был заинтересован поддерживать его всеми силами.