Читать «Свежо предание» онлайн - страница 132

Прости, я все о себе. Как ты? Как Наташа?

Н.

25 октября.

Лиля, милая, снова хуже! Температура 37,8. Завтра рентген. Появились нарывы на шее, лице, руках. Совсем отказывается есть, снова это мученье с зондом. На днях стал отнимать у врача ключ, чтобы убежать, с ним еле справились. С.М. говорит, что обычно таких больных помещают в буйное отделение, но она хочет этого избежать. Пока его поместили в отдельную палату и приставили санитара, который не пускает его уходить. Я видела этого санитара, дала ему кое-что, он показался мне добрым. Главное, не ест. Прости, что пишу несвязно.

Н.

Только что получила твою открытку. Ради Бога, не посылай денег, у меня есть. Кое-что заработала еще летом, и дедушка помогает. И вообще, кто только не предлагает денег: Иван Михайлович, Судаковы, Анна Игнатьевна. Был Николай Прокофьевич. Он теперь работает в другом институте. Тоже предложил денег. У него я взяла. Так что не беспокойся, у нас с Юркой все есть. Целую тебя и Наташу. Напиши о ней подробнее. Надя.

Ольга Федоровна постучала в дверь:

— Наденька, к вам.

Это был Николай Прокофьевич. Он низко склонился, по-старомодному целуя Наде руку, показывая седые перья на затылке. Выпрямился. В таких случаях всегда трудно заговорить. Но и молчать тоже нельзя.

— Вот какие дела, Надежда…

— Алексеевна.

— Милая Надежда Алексеевна. На днях только узнал. А то, поверьте, давно бы пришел. Я ведь теперь там не работаю, расплевался.

— Я слышала.

— Надежда Алексеевна… я, знаете, надеюсь на лучшее. Это, в основе, здоровый мозг. Прямая душа. Прекрасный молодой человек.

— Сядьте, Николай Прокофьевич. Хотите чаю?

— Не откажусь.

Надя вышла. В комнату заглянул Юрка.

— Где моя мама? — строго спросил он.

— Наверно, на кухне.

— А ты кто?

— Я дедушка.

— Дедушка — большой. Ты не дедушка.

— Разные бывают дедушки. И большие и маленькие.

— Ты — маленький дедушка?

— Очень маленький.

— Я тебя люблю, — сказал Юрка.

— Милый ты мой! Иди ко мне.

…Ужасно пронзительный молодой человек. Николай Прокофьевич взял его под мышки, за цыплячью грудку с гибкими ребрами, посадил к себе на колени и поцеловал в маковку.

— Ты читать умеешь? — спросил Юрка.

— Учился когда-то.

— Уже забыл?

— Нет еще.

— Тогда читай.

Николай Прокофьевич взял со стола книгу.

— Не ту, — сказал Юрка. — Пло кота!

— Здесь не про кота.

— А ты писать умеешь?

— Умею.

— Пиши пло кота.

Николай Прокофьевич вырвал листок из записной книжки и начал печатными буквами: «Жил-был кот».

— Эту букву я знаю. Это «ж», — сказал Юрка. — Что ты написал?

— Жил-был кот.

— Ты холоший, — сказал Юрка и вдруг стал топтаться у него на коленях. Встав на ноги, он обнял его за шею и поцеловал.

И тут Николай Прокофьевич заплакал. Он уткнулся в Юру, куда-то между кудрями и воротником, и плакал, обнимая узкую птичью грудку, где торопливо билось такое большое в таком маленьком.