Читать «Ледяной ветер азарта» онлайн - страница 220

Нет, все правильно, все правильно... Ночные мысли ставят под сомнение дневные дела, но это неплохо. Иногда надо усомниться, чтобы еще раз убедиться в том, что все правильно. Что, ей-богу, не стоит роптать!

Панюшкин шел, не останавливаясь, несколько километров по льду Пролива, пока не достиг берега, пока не поднялся по крутой, протоптанной в снегу тропинке. И лишь тогда оглянулся. В предрассветной мгле перед ним до самого горизонта, до самого Материка простиралась ледяная пустыня. Завтра, а может быть, даже сегодня здесь, на этих голубоватых под лунным светом ледяных полях начнется самое большое, самое главное сражение в его жизни – сражение, которое всему подведет итог.

Наклонив голову, глядя на Пролив исподлобья, как на опасного и сильного врага, Панюшкин ощутил вдруг волнение, ощутил сильное предчувствие победы.

– О Пролив, Пролив! Спасибо тебе и низкий поклон за твой сволочной характер, за то, что измотал ты меня до последней жилы, за то, что не замерзал до этого вот дня! О, как благодарен я тебе за то, что всколыхнул ты меня до самого дна и заставил вспомнить дни и людей, которых, казалось, забыл навсегда! И тебе, Тайфун, низкий поклон за то, что принял участие в моей судьбе! Как ярко после тебя солнце, как прекрасно небо! Как здорово урчат трактора, бульдозеры, тягачи наутро после бурана! Какой высокий смысл в надсадном реве их моторов, какой в них смысл! И тебе, Ирка, спасибо! За твое пренебрежение, за твои насмешки и за измену, да, и за измену тоже – низкий поклон. Что бы знал я о жизни, не будь тебя? И тебе, гражданин Буркало, спасибо за все твои заботы! Земной поклон тебе, несчастный и подлый человек Хромов! Слава тебе и хвала! Тебе, взявшему на себя тяжелую и неблагодарную роль сволочи! Если бы ты только знал, как приятно общаться после тебя с людьми, какие они по сравнению с тобой, о Хромов, чистые и бескорыстные! И тебе, Остров, прекрасный, дикий, каторжный Остров! Я говорю тебе сейчас искреннее спасибо за то, что ты принял меня на равных, за то, что дал испытать все, что суждено испытать человеку, за то, что не сюсюкал со мной и не раздавил меня. Спасибо. Что делал бы я тогда со всеми своими неудачами и поражениями – они бы изгрызли меня! И как я смог бы разговаривать с людьми, которых встречал на протяжении жизни? А ведь они каждый день приходят ко мне и требуют ответа, и клеймят, и советуют, и советуются... Они все время со мной, и они не молчат. Спасибо. Спасибо, Остров, за то, что дал почувствовать себя человеком. Не будь тебя, чем украсил бы я свои последние годы, чем утешил бы себя, что повесил бы на стенку в своем последнем доме?

Земной тебе поклон...

И Панюшкин вдруг с болезненной четкостью увидел себя улетающим с Острова, увидел, как разворачивается, тяжело накренившись, разворачивается большой самолет вслед уходящему солнцу, а он, Панюшкин, расплющив лицо о стекло иллюминатора, смотрит на туманные сопки, влажные распадки, на обрывистый берег...